зацепил носком ноги за изогнутый конец. Качнулся вперед всем телом и одним движением накинул тетиву. Воевода изумленно крякнул. Или это проскрипел простужено лук?..
А Стас выпрямился, как ни в чем не бывало, поискал кого-то глазами и, простецки щурясь, попросил.
– Войтик, ни за что не поверю, что ты не найдешь для хорошего человека пару сыромятных ремешков!
Войтик ошалело переводил взгляд с лука на Стаса и наоборот и словно не слышал его просьбы. Потом тряхнул головой и посмотрел в его лицо.
– А? Ремешки? Какие ремешки?
– Войтик…
– А, ну да, конечно, – растерянно отозвался мужик и, качая головой, словно сгоняя оторопь, исчез в своем хозяйстве. Обернулся он быстрей, чем можно было ожидать при его комплекции. Протянул два длинных ремешка Стасу и застыл рядом, не сводя с него немигающих глаз. Два не хитрых морских узла, и колчан с притянутым к нему тулом плотно лег за спину поверх мечей. Закинул руки за плечи. Попробовал, как выходят лезвия из ножен. Еще раз попрыгал.
– Леха, где он всему этому научился? – пробасил на ухо Толян.
– А я откуда знаю? Рот закрой.
– А его не открывал, – обиделся Толян.
– Так ведь открыт.
– Значит, сам открылся. Так у них тоже открыт, – Толян кивнул головой на молчаливо стоящих воев.
– У них еще не так откроется через полчаса.
Леха был явно сердит на своего напарника и срывал зло на Толяне. Хотя парень был, по сути, прав. Баловство с ножом, издевательство над луком и прочие премудрости могли повергнуть в шок кого угодно. И только Груздень хмурил брови и осуждающе качал головой.
– Груздень, в чем дело? Или что-то не так? – спросил Стас, заметив его недовольное лицо.
– Для меча и ножа у мужа пояс есть, а на загривке бабы белье с реки носят… да и нож воеводский потеряешь дорогой.
Стас хотел было пуститься в разъяснения, но передумал. Вместо этого он указал рукой на вкопанное не понятно зачем в двух десятках метров от них в землю бревно.
– На локоть от верхушки. Готов? Серд, махни рукой. Руки по швам, Груздень!
Груздень замер, кося глаз на воеводу.
Взлетела и упала вниз рука. Ладонь десятника цапнула рукоять ножа.
– Все, дружище Груздень! Падай, ты убит.
На десятника смотрели насмешливые серые глаза. Десятник опустил руку с ножом и уставился на столб, в котором плотно сидел тяжелый кованый нож. Бедняге осталось только тяжко вздохнуть и во второй раз за день признать себя побежденным.
– Не тужи, Груздень! Не все сразу дается, – успокоил его Стас. – Просто не учили вас такому. Воевать и убивать, это не всегда одно и то же. Впрочем, слушай мою команду! На пра-во! В смысле одесную… Бегом марш!
Скептически проследил за выполнением команды, брезгливо поморщился и, задавая темп, мерно, будто не торопясь, побежал впереди колонны.
За ним со звоном и грохотом затопали вои его полусотни.
«Ничего, други мои, армия и не из таких дуболомов людей делала! – думал он, изредка оглядываясь