отражалась в каждом движении. Старец спросил его о причине ликования. Юноша объяснил, что он закончил обучение в университете и получил диплом. «Это были трудные годы, но сейчас начнется новая жизнь».
«Очень хорошо, – а что дальше?» Парень ответил, что как раз сейчас он идет к ведущему адвокату города, потому что у него начнется его карьера. «Очень хорошо, – кивнул головой старик, – а что дальше?» – «Потом я намерен приобрести славу, богатство, сделать себе имя во Флоренции». – «Надеюсь, так оно и будет, – согласился старик, – а что потом?» – «Потом? Наверное то, что и со всеми. Жизнь придет к концу». – «Действительно так. А что дальше?» На этот вопрос ответа не нашлось, и каждый пошел своей дорогой. Но юношу этот вопрос не оставлял в покое: а что дальше? Что будет, когда я умру?
Те, кто только начинает жизнь, не думают о конце. Но кто уже прожил три-четыре десятка лет, начинают осознавать, как быстро уходят годы.
«Ты дал мне дни, как пяди, – обращается к Богу Давид (пядь – расстояние между концами растянутых пальцев: большого и указательного – всего-то!), и век мой как ничто пред Тобою» (Пс. 38, 4–5).
Жизнь кратковременна, даже если человек достигает старости. Моисей, проживший 120 лет, жалуется: «Ты возвращаешь человека в тление и говоришь: «Возвратитесь, сыны человеческие!» Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи. Ты как наводнением уносишь их; они – как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает; ибо мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении… Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши, как звук. Дней лет наших – семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет; и самая лучшая пора их – труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89).
А что же дальше? Есть ли жизнь после жизни? И какая?
Лев Николаевич Толстой пишет, что, не находя ответа на вопросы жизни и смерти человек решает проблему, во-первых, не думая об этом. Это выход неведения. Не знать, не понимать, не думать, не говорить о смерти, о смысле жизни.
Другие идут путем наслаждения. Это выход эпикурейства. Зная безнадежность жизни, они пользуются ее благами, насколько это возможно. Их лозунг: «Будем есть, пить и веселиться, потому что завтра, может быть, умрешь». Такие люди хотят заставить себя и других поверить в то, что они смерти совсем не боятся.
Греческий историк Геродот рассказывает об одном интересном египетском обычае. На собраниях богатых египтян после окончания пира слуга часто проносил среди гостей гроб, в котором находилось изображение трупа, вырезанное из дерева и раскрашенное таким образом, чтобы как можно более походить на мертвеца. Слуга, раскрывая гроб, показывал это изображение каждому из гостей и говорил: «Загляните сюда! А теперь пейте и веселитесь, ибо такими вы будете, когда умрете».
Третье решение – выход силы и энергии. Поняв, что жизнь – зло и бессмыслица, уничтожить ее. Молодые люди, которые, собственно, еще и не жили, говорят, что уже устали от жизни и уходят от нас через