же говорю, слишком много силы и совершенно нет самоконтроля, – Махаррон был раздражён. Как и всегда, когда дело касалось курсанта Паситы тин Хорвейга. – Затолан, твой племянник, попросту, избалованный мальчишка!
– Настоятель, я медитирую каждый день! – Слабая попытался оправдаться пропала втуне.
– Курсант Пасита тин Хорвейг, вы снова забываетесь!
– Простите, Настоятель. Я буду лучше стараться, – ответ прозвучал достаточно смиренно.
– Хочу в это верить.
Пасита так и застыл, почтительно склонив голову, пока дверь за незваными гостями не закрылась. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он медленно поднял глаза, в которых снова плескалось пламя. Тин Хорвейг напрягся и зарычал, высвобождая мощь. Подпитывая её яростью, незаслуженными обидами, и просто радостью, оттого что решился на бунт. Маленькая клетушка наполнилась ревущим пламенем, языки которого в поисках пищи бессильно лизали каменные стены.
В незапертую дверь кельи робко постучали.
– Входи! – Пасита тяжело дышал, но чувствовал себя, на удивление, хорошо.
– Тин Хорвейг, с тобой все в порядке? – Гарой сунул нос внутрь и оглядел местами оплавившиеся стены, осторожно покосился на обитую железным листом дверь, та раскалилась и обдавала жаром. Глаза сокурсника округлились, когда взгляд переместился на тин Хорвейга и замер на обнажённом, покрытом пятнами копоти теле.
– У тебя найдётся лишняя одежда? – Спросил Пасита.
Гарой быстро закивал и исчез, даже не затворив за собой дверь.
В тот раз это помогло. Спасло от перенапряжения. И вот сегодня, впервые за долгое время, Пасита почувствовал, как вновь возросла его мощь.
«Неужели, это девчонка на меня так действует?!»
2.
Кира открыла глаза, с удивлением обнаружив, что уже наступило утро. Во рту стоял неприятный привкус. Вдобавок, слегка мутило. Вчера, вернувшись домой, она думала, что не сможет сомкнуть глаз, но тяжёлый липкий сон без сновидений мгновенно затянул в свои объятья.
Поднявшись, Кира поняла, что даже не разделась. Быстро скинув охотничий наряд и сапоги, натянула льняную домашнюю рубаху – грубую, но просторную. И, как была босая вышла на двор. Стоя на крыльце, потянулась. смывая скверну, окунула лицо в холодную воду, набранную загодя в ушат для умывания. Стало немного легче. Распрямившись, сделала несколько движений, разминая одеревеневшие, после вчерашнего бешеного бега мышцы. Прислушалась к ощущениям. Странно, но есть не хотелось, хотя и пошли третьи сутки с тех пор, как у неё во рту и маковой росинки не было, не считая отвара, которым её поила знахарка, да чудесного на вкус вина откровения.
Вернувшись в избу, Кира напилась колодезной воды и, прихватив гребень, снова вышла наружу. Расплела косы, некоторое время наслаждалась ощущением свободы, позволяя лёгкому ветерку ерошить волосы. Затем, перекинув русую гриву на одну сторону, принялась расчесываться, полностью сосредоточившись на процессе. Утренняя прохлада принесла