ритуала, да и ни про какое «объединение сфер силы» он доселе не слышал: «Надо срочно везти книгу в Орден, уж дядя точно сможет во всём разобраться».
На глаза раз за разом попадалось какое-то предупреждение, которое повторилось минимум трижды. Но все, что удалось разобрать, сводилось к тому, что следует правильно просчитывать коэффициенты потенциалов, и что ритуал возможно провести лишь однажды. Отчего-то мысли то и дело возвращались к Ночи Киаланы: «А ведь именно после поцелуя с девчонкой тин Даррен неожиданно возрос мой потенциал, стоит быть с ней осторожнее, пока не выясню всё про это самое слияние. Вдруг случайно повлияю на её силу, запустив эту самую инициацию невовремя?»
К вечеру третьего дня Защитник заскучал. Непрерывное штудирование уже набило оскомину. Раздражало и двоякое толкование рун, да витиеватые выражения, в которых было больше пустословия, чем смысла. Пасита устало отодвинул талмуд в сторону и потёр покрасневшие глаза: «Надо проветриться, пока мозги не закипели». Защитник прислушался к дару, сила вторые сутки вела себя смирно. Новая структура с двойными компенсационным узлами оказалась удачной находкой. Перед глазами встал образ Махаррона. Крючковатый нос, недовольно кривящиеся губы, скрежещущий голос:
– Неплохо, тин Хорвейг, неплохо. Но можно было и лучше. Твоя основная ошибка…
Пасита усмехнулся: «Вспомнится же!»
Одолел зов природы, и Защитник встал из-за стола. Мордан уехал ещё накануне, Харилы тоже нигде не было видно. Младший тин Шноббер, вообще, теперь старался не попадаться на глаза лишний раз с тех пор, как упросил не прогонять вместе с братом. Так что в сенях и на дворе никто не встретился. Поддавшись безотчётной тревоге, тин Хорвейг с крыльца вернулся в избу. Осмотрелся. Книга Излома лежала на столе, хотя он был уверен, что поставил её обратно на полку.
«Может, запамятовал?»
Тревога не отпускала, а Защитник привык доверять своим ощущениям. Впервые за всё время он побоялся отставить книгу без присмотра.
«Опять же, тин Шнобберы знают, что она представляет для меня ценность. Вдруг Мордан подговорил брата её уничтожить, чтобы отомстить за обиду?»
Пасита внимательно, осмотрел горницу, проверил под столом и за занавеской, что отделяла постель и закуток у печи от прочего пространства. Выглянул в сени, но и там ничего подозрительно не обнаружил. Вернувшись в горницу, подошёл к открытому окошку – на дворе, похоже, никто не скрывался: «А если бы и так, то теперь уже и след простыл».
Защитник взял книгу и поместил в сумку, в которой носил её с собой на берег: «Пока буду держать при себе, а позже придумаю куда спрятать».
7.
Пайшан большим чёрным пауком распласталась в сенях под потолком, у самой притолоки, затаила дыхание и, усилием воли замедлила стук сердца, когда Защитник осматривал сени: «Саршан-хо, ушёл бы поскорее, долго мне так не продержаться!»
Когда тот, наконец, вышел, юная асс-хэпт, выждав ещё немного, глубоко вдохнула. Сердце привычно отозвалось щемящей болью, возвращаясь