.

только у некоторых гламурных моделей – кнопкой «Старт». Ближе к народу надо быть.

      – Так ты со мной едешь или пешком идешь?

      Боец молча забрался в кузов, хотя в кабине место рядом с водителем было свободно.

      – Поехали! – крикнул он сверху.

      Ну, поехали. Я тронул машину. Эбонитовый четырехспицевый руль тугой, но машина шла послушно.

      Мы взобрались на пригорок. А за ним деревушка темнела, перед нею – сборный лагерь. У дороги стоял стол, на обочине сидело с полсотни мужчин – в форме и без, кое-кто из них – с винтовками.

      Увидев нашу машину, на дорогу выбежал сержант:

      – Стой!

      Я затормозил полуторку.

      – Куда едешь?

      – К передовой.

      – Слушай, здесь недалеко наша часть. Подбрось бойцов.

      – Садитесь, мне все равно в ту сторону.

      – Кривохатько, сажай людей.

      К машине подбежали полтора десятка парней и мужчин, залезли в кузов. В кабину степенно уселся усатый сержант, держа в руках кирзовую сумку с документами.

      – Поехали.

      Я тронул машину. Дорога еще не была разбита колоннами танков, и потому ехать было легко.

      Километров через пять из кустов на дорогу выскочил боец в расстегнутой гимнастерке и без винтовки:

      – Стой! Вы куда претесь! Немцы впереди – танки прорвались!

      Я вопросительно посмотрел на сержанта. Он тут старший, в кузове его бойцы. Хотя какие они бойцы – новобранцы в большинстве своем, многие в гражданской одежде еще, без красноармейских книжек, без оружия, необученные.

      Сержант колебался недолго:

      – Откуда тут немцам взяться? Поехали!

      Я-то поехал, однако внимательно смотрел по сторонам и вперед.

      Не соврал боец. Едва мы миновали чахлую рощицу, как впереди на дороге показался танк. Шел он нам навстречу. В глаза бросились его угловатые контуры. «Не наш», – екнуло сердце.

      Я вдавил тормоз в пол.

      – Эй, не дрова везешь! – послышалось из кузова.

      И тут танк выстрелил. Скорее всего – с ходу, потому что промазал по неподвижной машине. Снаряд его рванул немного правее машины, на обочине. Парни, как горох, посыпались из кузова и – в обе стороны от дороги.

      Я распахнул дверцу и кинулся в рощицу. Усатый сержант, бросив в кабине сумку с документами, побежал в другую сторону.

      Рядом со мной оказался боец из заслона. Его винтовка с примкнутым штыком мешала бежать, цепляясь за кусты и ветки деревьев.

      Танк выстрелил еще раз, и полуторка вспыхнула.

      Танк принялся прочесывать пулеметным огнем обочины и рощицу. Пули так и чмокали по стволам деревьев.

      – Ложись, пока не зацепило.

      Я свалился на землю, рядом упал боец.

      Рев танкового мотора приближался, и среди редких деревьев показалась его серая туша. Неожиданно грянул взрыв. Гусеница танка слетела, и он крутанулся на месте. Из моторного отсека повалил дым.

      «На мине подорвался», – догадался я. Откуда она взялась – неизвестно, но это здорово нам помогло. Только потом пришло осознание, что если бы мы проехали еще немного,