я говорила про плотины и про водоросли?
– Их можно есть.
– Плотины можно есть? – спросила Анна Гавриловна.
Ребята дружно засмеялись. Мишка тоже засмеялся. Толику стало совсем обидно. Если бы они знали, что у него в кармане, то не смеялись бы, а плакали от зависти.
– Плотины нельзя есть, – буркнул Толик. – Они железные.
– Они бетонные, – сказала Анна Гавриловна. – Ставлю тебе двойку за невнимательность.
Двойку Толику получать не хотелось. Двоек у него в этой четверти не было. Это не очень приятно – в первый раз получать двойку. И Толик сунул руку в карман.
– Ой, Анна Гавриловна, можно выйти на минутку?
– Что случилось?
– Мне… мне плохо…
Анна Гавриловна пожала плечами.
– Иди.
Толик выскочил за дверь. Пока он ходил, Анна Гавриловна открыла журнал и поставила против фамилии «Рыжков» двойку.
Толик вернулся почти сразу. Он скромно сел на место рядом с Мишкой и уставился на Анну Гавриловну. Анна Гавриловна подняла голову.
– Рыжков, – сказала она, – я поставила тебе двойку за невнимательность. А теперь… я… переправляю ее… на… пятерку. Я делаю это потому, что… потому… Я не знаю почему. Так нужно. Ты… очень… хороший… ученик… Рыжков.
Анна Гавриловна подняла руку и устало потерла лоб.
– На сегодня закончим, – сказала Анна Гавриловна и быстро вышла из класса.
Ребята все, как один, посмотрели на Толика. Они ничего не понимали. Они знали Анну Гавриловну с первого класса. У нее никогда не было любимчиков. Двойки она всегда ставила за дело. Пятерки – тоже за дело. Ответил плохо – двойка, хорошо – пятерка. Толик почти всегда отвечал хорошо. Но сегодня он, конечно, заслужил двойку.
Наконец Лена Щеглова не выдержала.
– Эй, Рыжков! – сказала она. – Отличник Рыжков! Расскажи еще про железную плотину.
И сразу ребята повскакали с мест и окружили парту Толика.
– Отличник! – закричали они. – Отличник! Плотину съел.
– Она, может, пошутила, – отбивался Толик. – Может быть, у нее голова болит, вот она и ушла.
– Ни чуточки она не пошутила, – сказала Лена Щеглова. – Она переправила двойку на пятерку. И даже кляксу поставила. Я сама видела. Она из-за тебя ушла.
А Леня Травин – мальчик, который умел играть на скрипке, – сказал:
– Ты должен извиниться перед Анной Гавриловной.
– Чего мне извиняться! – возмутился Толик. – Я сам себе, что ли, поставил? Она сама поставила! Я за нее отвечать не буду.
– Тогда мы сходим и попросим, чтобы она тебе опять на двойку переправила. Потому что это нечестно, – сказал Леня.
– И пожалуйста! – засмеялся Толик. – Все равно она тебя не послушает. Ты лучше на скрипке играй.
– Кто пойдет со мной к Анне Гавриловне? – спросил Леня.
Но идти почему-то никто не захотел. Даже Лена Щеглова, хотя она и считала себя самой справедливой девочкой в классе. Наоборот, ребята один за одним стали отходить от парты Толика и рассаживаться по местам. И Лена отошла. Только напоследок она