молча показала в сторону зала. Она изо всех сил старалась не рассмеяться, когда он ползал, разыскивая обувь. Ей причесаться надо и вообще привести себя в порядок.
– Стой! – Барт нашел последний башмак и выпрямился.
– Я что, все-таки буянил вчера? – Он задумчиво рассматривал ботинки.
Женин не выдержала и прыснула.
– Что смешного? – Барт несколько смутился. – Так что я делал?
– Пил и рисовал.
– Я все время рисую.
Женин показала ему салфетки.
Он долго рассматривал, потом скомкал.
– Вот это надрался!
Прищурился насмешливо.
– Но я же не мог побывать здесь и не попробовать их текилу!
– Попробовал, – пожала плечами Женин.
– Надеюсь, рисунки никто не видел, – пробормотал Барт.
Ей стало его жалко.
– Нет. Что ты.
Женевьева влетела в театр. Бартоломью докрашивал какой-то стенд и разговаривал с мускулистым прилизанным брюнетом.
– Барт! – заорала Женин от входа.
Все повернули головы.
– Барт! – Женин добежала до него, протягивая пригоршню скомканных денег.
– Что случилось?
– Поезд отменили! Мне вернули задаток! Что мы будем делать?!
– Спокойно, – сказал он растерянно. – Я что-нибудь придумаю.
«Какие противные усики, – подумала Женевьева – Ох, ну и мысли мне приходят в голову. Очень вовремя». Она перевела взгляд с брюнета на Барта.
– Товарный? – говорил Барт в отчаянии. – Почтовый?
– Пешком по шпалам, – с грустной иронией продолжила варианты их отъезда Женин.
– Разрешите представиться, – не дождался обладатель противных усиков. – Карлос. Какое удовольствие встретить такую очаровательную сеньориту.
– Карлос, – простонал Барт, – красивой сеньорите и мне нужно в столицу, в аэропорт. Чем быстрее, тем лучше. А в вашей замечательной стране небольшие проблемы с транспортом. Отменили поезд в самый неподходящий момент!
– О! – лучезарно улыбнулся брюнет. – Позвольте помочь. Зачем вам поезд? Сочту за честь, если вы завтра утром составите мне компанию. На грузовике гораздо быстрее будет, чем на здешнем поезде.
– Ради сеньориты, – добавил он по-испански.
– Ах! – благодарно выдохнула Женин.
Желая сделать что-нибудь приятное в ответ на такую любезность, она нашлась и польстила: «Замечательный английский, сеньор Карлос!», про себя добавив, что слишком вычурный.
Карлос чуть не лопнул от самодовольства, начал было о полутора годах в Оксфорде, но продолжить не успел – Женин ринулась к выходу. Обернулась к Барту:
– Раздобуду обед!
К ней вернулось хорошее настроение. Завтра! Завтра они будут в аэропорту! И если не завтра, то точно послезавтра, улетят домой. Домой! Ура!
– Жена? – кивнул Карлос ей вслед.
– Нет. – Барт отступил назад и посмотрел на декорацию со стороны: – Гм, не то.
Он решительно добавил белой краски в банку с серой