и вступает в брак. Так произошло с ним. Клем не представлял, что быть вторым сыном без состояния и доступа к особому обществу, за исключением общества собаки, – огромное препятствие, но не соглашаться с ним казалось наглостью. Клем рассмеялся и открыл бутылку шампанского. Он фыркнул, когда пена потекла по его рукам, и сконфуженно протянул бутылку Минне. Ей пришлось наклонить бокал, чтобы пузырьки не выплеснулись на поднос с анютиными глазками.
– Держи, – сказала она. – Вытри руки о Маркхэма.
Минна никогда не называла его Клемом, хотя он всегда представлялся именно так. Во времена их знакомства он был лейтенантом Маркхэмом, и она говорила, что до сих пор не верит, что у него есть имя.
Я почувствовал себя невероятно счастливым. Вино было сладким и прозрачным, бокал звенел, когда я дотрагивался до него пальцами. Минна открыла плетеную корзинку с кожаными ремнями. Разлив вино, она достала кекс, украшенный цветами из глазури и тропическими фруктами из марципана. Небольшая табличка из глазури гласила: «Перу 6000 миль». Минна поставила кекс на стол, развернув табличку к нам.
– Как чудесно! – воскликнул я.
– Вчера у тебя был день рождения, не так ли? – спросила она.
– Разве? Какой сегодня день?
– Наверное, не стоит гладить тебя по голове. – Минна рассмеялась глубоким хриплым смехом. – Ты не знаешь, сколько тебе лет? Боже, да ты считаешь в уме.
– Тридцать. Мне тридцать, замолчи.
Минна медленно моргнула.
– Знаешь, некоторые вещи настолько милы, что сложно не… – она хлопнула в ладоши, словно хотела убить муху, – … не разозлиться от умиления.
– Возможно, тебе не стоит сидеть рядом с ней, – наигранно прошептал Клем.
– О боже, мне нужно поговорить с Чарльзом, – внезапно сказал я.
Минна вскинула брови.
– Почему тебе вдруг понадобилось говорить с Чарльзом?
– Он договорился, что я буду работать приходским священником в Труро.
– Отмени все, – велел Клем. – Я не позволю тебе вернуться сюда, не в этой жизни. Так жить – позор, ведь жизнь прекрасна и была бы гораздо прекраснее, если бы ты сбросил своего брата со скалы. Не хочешь проверить?
– Убить больного родственника из лучших побуждений? Нет.
– Брезгливый либерал.
– Человека делают манеры.
Минна рассмеялась. Я тоже улыбнулся.
– Что ж, ладно, – сказал Клем. – Оставим Чарльза с его грошовыми урожаями. Он отвратительный мелкий гном. Тебе нужно уехать из этого дома. Знаешь что, пожалуй, я заберу тебя в Перу.
Рассмеявшись, я запрокинул голову и внезапно заметил участок сада за стеклянной стеной, который ранее закрывали папоротники. Статуя снова переместилась. Теперь она стояла у оранжереи и словно заглядывала внутрь, пытаясь подслушать наш разговор.
5
Семнадцатого декабря капитан «Хупера» с двумя хронометрами в руках дождался, пока упадет шар времени на Гринвичской обсерватории