понедельник по пути домой, – возразил Рафаэль. Он завел руку за спину, словно показывая на что-то. До этой минуты он не жестикулировал, но теперь, когда его голос слабел, это казалось верным решением. – И я спрашивал вас в прошлый понедельник. Вы сказали нет. – Теперь он выставил руку перед собой. Я смутился, и затем Мартель ударил его по руке. – Впереди прошлое, позади – будущее, – добавил Рафаэль.
– Не говори о времени на испанском, если думаешь на кечуа, дорогой. Они плохо сочетаются, и от этого у меня болит голова.
Рафаэль медленно повернулся и окинул Мартеля взглядом.
– Разве ваш выдающийся испанский мозг не может признать обыденные вещи, когда они движутся вспять? Должно быть, вас боятся лошади, бегущие в обратную сторону.
Мартель рассмеялся.
– Интересно, не правда ли? – спросил он у меня.
– Д..да, – промямлил я. Увы, я не мог подобрать необидные слова, чтобы признаться, что настоящий англичанин счел бы подобную перепалку скорее неловкой, чем интересной.
– В любом случае я уверен, что Киспе может сходить за часами, – заявил Мартель. – Вряд ли вы отважитесь пойти по слякоти и льду.
– Я не против, – возразил я. Меньше всего мне хотелось куда-то идти, но мне нужно было отдохнуть от испанского и попыток понять их странную манеру общения. – Вас интересует особая марка? Часов, я имею в виду.
– Нет… но с хорошей ходовой пружиной, – ответил Рафаэль. – Знаете, что это?
Я кивнул. Я неплохо разбирался в ходовых пружинах после года работы в Китае. Мой переводчик работал часовщиком. Все это время я старался не думать о Кэйте.
– Стальная или золотая ходовая пружина. Скоро вернусь.
Лавка находилась по диагонали от дома Мартеля, и вместо антиквариата в ней продавалось перуанское старье, которое теперь должно было расти в цене, так как из Испании не везли новых товаров. Повсюду были разбросаны ящики с испанскими книгами с золочеными корешками, темная мебель на львиных лапах вроде бессмысленных крошечных столиков, на которых можно было поставить разве что бокал вина, или миниатюрных стульев, сидеть на которых было все равно что сидеть на полу. Но по соседству с грязными лачугами без дверей я был рад увидеть бронзовые заклепки в обивке и деревянные столы, украшенные орнаментом. Я замер у столика с отличными кожаными сумками и стопкой книг на голландском – романами и монографиями. Здесь же стоял прекрасный микроскоп и целый набор инструментов для раскопок с фирменной маркой, которая гласила, что он был изготовлен в Амстердаме. Эти вещи были гораздо новее, чем все остальное. Они сразу бросались в глаза.
– Вы не местный, – заявила пожилая женщина, стоявшая за витриной.
– Нет. Я хотел бы приобрести часы. – Я всего лишь пересек улицу, но теперь не мог отдышаться. – Неважно, ходят ли они, – добавил я.
– У меня много часов, – ответила женщина, протягивая мне одни.
– Вы не против, если я открою их?
– Зачем?
– Мне важна пружина. Это ведь отвертка? Спасибо. – Я открыл корпус часов, радуясь, что вспомнил, как будет слово