чувствами, теперь воспринималось по-новому: искусственная коррекция отношений.
Она знала, что Айвен Смит еще не определился с линией поведения. Порой он испытывал некоторый конфуз, ему хотелось расслабиться, вернуть то, что было между ними прежде, но вдруг всплеск гордыни и обиды поглощали в себе мимолетную слабость, и в нем вновь вспыхивало раздражение.
Это был самый необычный ужин в ее жизни. Напротив сидел человек, каждую черточку которого она изучила, которого приняла всем сердцем. Было странно и больно осознавать, что на самом деле его не существует. Хотелось схватить за грудки этого чужого мужчину и трясти до тех пор, пока злобный дух Айвена не покинет тело Рихарда. Мила горько усмехнулась, поймав себя на этой мысли. Рихард бы заметил, почувствовал ее настроение, а этот просто уплетает жаркое и за весь ужин ни звука, ни слова одобрения по поводу ее наряда и кулинарных способностей.
– Мне не хочется говорить, – с набитым ртом произнес Айвен-Рихард, не поднимая глаз.
– О, черт! – непроизвольно вырвалось у Милы.
– Да, я чувствую то же, что и ты, – буркнул землянин. – Эта штука по-прежнему работает.
Мила пожевала губу, не спросить она не могла.
– А как… это работает?
О! Какой взгляд! У него, как будто, двойное дно. Незнакомое выражение лица, чужое.
Айвен почувствовал ее досаду.
– Я не знаю, как это у тебя, – сказал он. – У меня примерно так: перед мысленным взором возникают картинки, образы того, чего ты хочешь. Их не всегда удается верно истолковать, но в большинстве случаев это несложно.
– Надо же! Помнишь, я рассказывала, что моя прабабушка была ветеринаром?
– При чем здесь ветеринария? – Во взгляде Айвена мелькнуло подозрение.
– Одно время она занималась проблемой коммуникации между хозяином и питомцем. Животным вшивали опытные образцы устройств с подобным принципом действия… – К концу фразы речь Милы замедлилась. Ох, что же она несет?..
– Я тебе не домашнее животное! – хмуро бросил землянин.
– Но мы ведь вообще случайно встретились, – вдруг нашлась Мила.
– Это вряд ли, – отрезал Смит и уткнулся в тарелку.
Мила прикрыла рот пальцами, словно это могло предотвратить поток глупостей, которые она еще могла сморозить.
– Так вот почему у тебя в доме оказались эти детекторы, – не поднимая головы, сказал Айвен. – Остались от прабабушкиных исследований.
После ужина он заявил:
– Я бы уехал один, но не могу. Твой биосивер меня не отпускает. У меня есть два выхода. Первый – таскать тебя с собой. Второй – прихватить только биосивер. – Он посмотрел на нее безразличным взглядом, но Мила, у которой внутри внезапно похолодело, почувствовала: Айвен сейчас не так бесстрастен, каким выглядит внешне.
– Ты этого не сделаешь, – сказала она. – Мы любили друг друга.
– Я никогда тебя не любил, – был ответ.
Мила поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях. Как же она растеряна, сокрушена.
– Ладно. Пойду спать, – сказал