чтобы все разъяснить. Потом приехали всадники. Потом пришел он и стал в кругу света. Остальное было, как я уже сказал. Ну, старик, правду я говорил?
– Это он. Без всякого сомнения, он.
Толпа испустила долгий, трепетный вздох, глядя то на старика, который продолжал внимательно слушать, то на оборванного Кима, стоявшего на фоне пурпурной зари.
– Не говорил ли я, не говорил ли, что он из другого мира? – гордо воскликнул лама. – Он – Друг Всего Мира. Он – Друг Звезд.
– Ну, нас-то это не касается, – громко заявил какой-то человек. – Эй ты, юный предсказатель, если дар твой всегда при тебе, так вот у меня есть корова, пестрая с красными пятнами. Может, она сестра твоего быка, почем я знаю…
– А мне-то что? – сказал Ким. – Моим звездам нет дела до твоей скотины.
– Нет, но она сильно занемогла, – вмешалась одна женщина. – Мой муж – настоящий буйвол, не худо бы ему получше выбирать слова. Скажи мне, поправится она или нет?
Будь Ким обыкновенным мальчиком, он стал бы продолжать игру, но нельзя в течение тринадцати лет жить в Лахоре, знать всех факиров у Таксалийских ворот и не понимать человеческой природы.
Жрец с некоторой горечью искоса поглядел на него и улыбнулся сухой, враждебной улыбкой.
– Разве в деревне нет духовного лица? А мне казалось, я только что видел великого жреца, – воскликнул Ким.
– Да, но… – начала женщина.
– Но вы с мужем надеялись, что корову вылечат за горсточку благодарностей, – удар попал в цель: супруги слыли самой скупой парой в деревне. – Нехорошо обманывать храмы. Подари своему жрецу молодого теленка, и, если только боги не разгневались окончательно, она будет давать молоко через месяц.
– Ты отлично научился просить милостыню, – одобрительно промурлыкал жрец. – За сорок лет не достичь большего. Надо думать, старик разбогател благодаря тебе.
– Немного муки, немного масла, горсточка кардамона, – ответил Ким, покрасневший от похвалы, но по-прежнему осторожный, – разве через это разбогатеешь? И ты видишь, что он полоумный. Но мне это на пользу, по крайней мере я изучаю Путь.
Он знал, о чем говорят между собой факиры у Таксалийских ворот, и даже подражал интонациям их бессовестных учеников.
– А что, он и вправду ищет, о чем говорит, или это просто предлог для прикрытия других целей? Может, он ищет сокровища?
– Он – сумасшедший, настоящий сумасшедший. Вот и все.
Тут старый военный, прихрамывая, выступил вперед и спросил, не пожелает ли Ким воспользоваться его гостеприимством на эту ночь. Жрец посоветовал мальчику согласиться, но настоял на том, что честь принимать у себя ламу принадлежит храму, на что лама простодушно улыбнулся. Ким перевел глаза с одного на другого и сделал надлежащие выводы.
– Где деньги? – шепнул он, отводя ламу в неосвещенное место.
– У меня на груди. Где им еще быть?
– Дай их мне. Дай потихоньку и поскорей.
– Но зачем? Ведь тут не нужно покупать билетов.
– Я твой чела или нет? Разве я не оберегаю тебя и не помогаю тебе