выпускников Святого Беды, которые тоже сдают этот экзамен, не говоря уже о двухстах пятидесяти из других школ.
– Забудь о них, – ответил ему Смоленый. – Если ты покажешь все, на что способен, они ничем тебе не помешают.
Гарри промолчал.
– А как поживает твой голос? – спросил Смоленый, всегда менявший тему разговора, когда мальчик умолкал.
– Никаких новостей, – доложил Гарри. – Могут пройти недели, прежде чем я узнаю, стал я тенором, баритоном или басом, и даже тогда не будет никаких гарантий, что я окажусь на что-то способен. Одно можно сказать с уверенностью: БКШ не предложит мне стипендию хориста, пока я похож на хромую лошадь.
– Брось, – ободрил его Смоленый. – Все не настолько плохо.
– Еще хуже, – возразил Гарри. – Будь я лошадью, меня бы уже пристрелили, чтобы избавить от мучений.
Старый Джек рассмеялся.
– И когда же экзамены? – спросил он, хотя и сам знал ответ.
– Через четверг. Мы начнем с общих знаний в десять утра, потом будет еще пять других работ, а в конце в четыре – английский.
– Хорошо, что последним будет твой любимый предмет, – заметил Смоленый.
– Будем надеяться, что так, – вздохнул Гарри. – И молиться, чтобы мне попался вопрос по Диккенсу. О нем уже три года не спрашивали, и я перечитывал его после отбоя.
– Веллингтон писал в мемуарах, – припомнил Смоленый, – что худшая пора любой кампании – это ожидание восхода солнца в утро перед сражением.
– Я согласен с Железным герцогом, а значит, в ближайшую пару недель не высплюсь.
– Тем больше причин не навещать меня в следующую субботу, Гарри. Тебе стоит провести это время с большей пользой. В любом случае, если я правильно помню, это твой день рождения.
– Откуда ты знаешь?
– Смею тебя уверить, что не из «Таймс», где публикуют придворные новости. Но поскольку в прошлом году он выпал на тот же день, я пошел на риск и купил тебе небольшой подарок.
Он взял сверток, упакованный в старую газету, и протянул его Гарри.
– Спасибо, сэр, – отозвался мальчик, развязывая бечевку.
Он развернул газету, открыл маленькую темно-синюю коробочку и недоверчиво уставился на мужские часы «ингерсолл», которые в последний раз видел в витрине магазина мистера Дикинса.
– Спасибо, – повторил Гарри, застегивая ремешок у себя на запястье.
Некоторое время он не мог отвести глаз от подарка. Гарри смотрел на часы и думал: «Надо же! А ведь они стоят шесть шиллингов».
В утро перед экзаменом у Гарри не было сна ни в одном глазу задолго до восхода солнца. Он пропустил завтрак, вместо этого просмотрев несколько старых работ по общим знаниям, сверил столицы со странами, от Германии до Бразилии, даты правления премьер-министров от Уолпола до Ллойд Джорджа и царствования монархов от короля Альфреда до Георга Пятого. Через час он решил, что готов встретиться с экзаменаторами.
И снова он сидел в первом ряду, между Баррингтоном и Дикинсом. И гадал: не в последний ли раз? Когда