крикнула Хоури. – Я уже знаю, чего ты хочешь: чтобы я убила Силвеста. Разве я могу узнать нечто еще более важное?
Мадемуазель снова улыбнулась. Ее манеры доводили Хоури до белого каления. Как и все бета-копии, Мадемуазель обладала слишком маленьким набором мимических жестов, так что неизбежные повторения быстро надоедали.
– Боюсь, – сказала она, – что сейчас ты знаешь даже не часть этой истории. Так, крохотный осколочек.
Когда прибыла Паскаль, Силвест внимательно поглядел ей в лицо, ища сходства с Жирардо, каким его запомнил. И, как всегда, рассердился на свои глаза. Они плохо различали кривые линии, а потому человеческие лица казались ему состоящими из множества граней.
Услышанное от Кэлвина нельзя было отвергнуть как явную ложь. Правда, волосы у Паскаль были черными как смоль и прямыми, а у Жирардо – рыжими и курчавыми. А вот в строении черепа имелось сходство, которое нельзя было отнести на счет случайного совпадения. Если бы не Кэлвин, то сам Силвест нипочем бы не догадался. Но теперь, когда мысль высказана, она сама нашла себе подтверждение.
– Почему ты мне лгала? – спросил он.
Она казалась искренне удивленной.
– О чем?
– Обо всем. Начнем с твоего отца.
– Моего отца? – Она как будто успокоилась. – Ах, так ты знаешь…
Он кивнул, угрюмо сжав губы. Потом сказал:
– Когда ты начинала работать с Кэлвином, надо было отдавать себе отчет, что он далеко не глуп.
– Должно быть, подключился к моему портативному компьютеру, добрался до личных файлов. Вот подонок!
– Теперь ты понимаешь мои сыновние чувства. Зачем тебе все это понадобилось, Паскаль?
– Начнем с того, что у меня не было выбора. Я хотела тебя изучить, но разве смогла бы подступиться иначе как под чужим именем? Сменить имя было нетрудно, так как о моем существовании знает очень мало людей, а о моей внешности еще меньше. – Помолчав, она добавила: – Это правда. Я тебя не предавала.
– Хочешь сказать, Нильс никогда не получал от тебя информацию, которая требовалась для реализации его замысла?
Его слова Паскаль восприняла болезненно.
– Тебя же предупредили о перевороте, помнишь? Если я ко го и предала, так это отца.
Он поискал аргументы в пользу того, что Паскаль лжет, не зная, хочет ли, чтобы такие аргументы нашлись.
– А биография?
– Это была идея отца.
– Орудие моей дискредитации?
– В биографии нет ни единого слова лжи, если допустить, что ты ее не внес туда сам. – Паскаль снова помолчала. – Она фактически готова к печати. Кэлвин очень помог. Это будет первая бесспорно талантливая работа, созданная на Ресургеме. Ты понимаешь? Со времен амарантийцев, разумеется.
– Да, это произведение искусства. Ты издашь ее под своей настоящей фамилией?
– Так было решено с самого начала. Я, конечно, надеялась, что ты не узнаешь, пока книга не выйдет.
– Об этом