Никитич: я хочу ознакомиться с делом подполковника Шведова как можно скорее.
– Сию минуту, – Варрава направился к двери. – Чуть не забыл, час назад звонил некий комиссар Рошаль из Сюрте[8]. Этот полицейский очень желает поговорить с вами. Он утверждает, что вчера из своего дома пропал бывший казначей армии Колчака, банкир Рафаилов.
Генерал Згурский захлопнул крышку часов и сунул их обратно в карман жилета:
– Если будет снова звонить, сообщите ему, что я обязательно свяжусь с ним по возвращении.
Глава 2
«В этой стране так жарко, что чаша народного гнева пересыхает задолго до того, как успевает наполниться».
Истошный вопль «Атанда!»[9], многократно повторенный, будто эхом, прозвучал над Сухаревским рынком, и торгующие «на крик» продавцы всякой всячины смолкли на полуслове, торопясь покинуть оживленный пятачок на углу Садового кольца и Большой Сухаревской улицы.
«Облава! Облава!» – неслось по торговым рядам. В общей суматохе никто не обратил внимания на автомобиль, въехавший во двор одного из домов по Садовой улице. Люди в кожанках, выскочив из машины, заняли позиции в арке ворот, у дверей черного хода. После этого из авто стремительно, как нож из рукава, появился высокий худой человек в длинной шинели. Он поднялся на третий этаж, огляделся по сторонам и, увидев на двери начищенную латунную табличку «Доктор Спесивцев Ф. Ф.», тихо постучал. Щелкнул замок, дверь приоткрылась:
– Входите, Феликс Эдмундович. Не надо волноваться.
– К чему эта таинственность, Иосиф Виссарионович? Как в царское время: явочные квартиры, пароли…
– В царское время вы не смогли бы поднять на ноги всю московскую жандармерию, чтобы встретиться наедине с товарищем по партии.
– А что, по-вашему, я должен был делать? С тех пор, как товарищ Троцкий возглавил Совет народных комиссаров, он только и говорит об очищении партийных рядов от скверны, от примазавшихся и приспособленцев.
Ясное дело – под такую гребенку попадают все, кто не согласен со Львом Давидовичем.
Пока что он занят травлей Бухарина, упрекая его в буржуазном разложении и объявляя новую экономическую политику дезертирством с позиций перманентной мировой революции.
Поверьте, даже я чувствую за собой слежку.
– В районе Сухаревского рынка всегда много людей, здесь несложно затеряться.
– Мне – сложно, – вспыхнул Дзержинский. – Разве что, обриться наголо.
– Ну, это лишнее. Но визит к врачу можно было обставить не так помпезно.
Но перейдем к делу. Я думаю, сейчас ни для кого из нас уже не секрет, что в партии назревает раскол.
Многие старые партийцы, проведшие долгие годы в эмиграции, оторвались от жизни и не желают видеть реальной России. Они хотели бы этакую Швейцарию с утренним кофе и круассаном, как любит рассказывать товарищ Зиновьев. А ведь он не только глава города, носящего имя Ленина. Он также председатель коммунистического Интернационала. Он, как и товарищ