предстоит пережить глубокое разочарование.
– Удивляюсь, как вы удерживаете равновесие.
Она хихикнула.
– Иногда я боюсь бухнуться с этих ходуль. Зато так красивей. Правда?
Увеличенные серой тушью глаза кокетливо раскрылись.
– И еще я думаю, по какому поводу и с кем вы пришли в ресторан.
– Повод? Разве для отдыха нужен повод? – Она откровенно веселилась. – Мы с Валерием часто здесь бываем. Он любит «Спутник», почти каждый вечер – сюда.
– И зарплаты инженера-озеленителя хватает?
– Что ему зарплата! Он же как-никак внук адмирала…
– Кстати, кто вам сказал эту чепуху?
– Какую чепуху? О чем вы?
– Что Золотов – внук адмирала?
– Господи, да это всем известно! Почему же так сразу «чепуху»?
– Да потому, что дедушка уважаемого Валерия Федоровича никогда не был адмиралом!
– То есть как – «не был»? Кем же он был?
– А вы поинтересуйтесь у своего приятеля.
– Не может быть! – Марочникова даже в лице изменилась. – Какая сволочь… И я, дура, – ведь знала, что врет по любому поводу, ложь у него в крови! Но про деда… и подумать не могла… Ах, мокрица!
Интересно, почему она так остро реагирует? Или притворяется?
Музыка кончилась, пары возвращались к своим столикам.
– Можно еще танец? – взвинченно спросила она. – Не хочу сейчас видеть эту падаль!
Похоже, она не притворялась.
– Однако! Вы меня удивляете! Вы же… гм, дружите с ним, отдыхаете, развлекаетесь, сейчас вот пришли в ресторан. И такая реакция… Непонятно!
Она отвернулась.
– Разве все объяснишь? Да и к чему?
– «Поспели вишни в саду у дяди Вани, у дяди Вани поспели вишни…» – радостно сообщала нам певица, по-прежнему колыхался вокруг танцующий народ, так же руки Марочниковой лежали у меня на плечах, но что-то изменилось: лицо девушки застыло, взгляд стал каким-то отсутствующим, отрешенным. Она будто постарела.
– Чья это затея с коньяком? – Все было и так ясно, но я спросил, чтобы как-то расшевелить девушку, вывести ее из подавленного состояния, причину которого понять не мог.
– Ясно чья. Золото не может, чтобы икру не метать.
– Золото?
– Это Валеркина кличка, – она презрительно скривила губы. – Только не все золото, что блестит. Дерьмо.
Последнее слово она произнесла в сторону, одними губами, но я разобрал.
Музыка кончилась, и я повел Марочникову к ее столику, в малый зал, примыкающий к основному под прямым углом. Теперь понятно, почему я не заметил знакомых лиц.
– Кого мы видим! Почет и уважение! – Золотов был изрядно навеселе и улыбался так, что можно было пересчитать все его зубы. – Ай да Куколка! Молодчина! Такого гостя нам привела.
Непонятно, объяснялась его аффектация алкоголем или укоренившимся представлением, что именно так бурно надо выражать свои чувства в подобных ситуациях.
– Познакомьтесь –