НКВД, неоднократно, приглашал его в кабинет. Степан виновато улыбался, когда его спрашивали о разговорах среди летчиков: «Я плохо такое запоминаю, не обессудьте». Он видел в глазах уполномоченного сочувствие. Степан подозревал, что в его личном деле поставили штамп: «Неисправимый пьяница». Капитан Воронов понимал, что мнимые запои его и спасали. Никто бы не стал вербовать алкоголика.
С началом боев на Хасане, все забыли о НКВД. После Хасана и ордена Красного Знамени, Степана вызвал командир полка. Пришло распоряжение из Москвы. Майору Воронову предписывалось вернуться на старое место службы, в испытательный институт ВВС РККА. Степан понял, что товарищ Сталин его простил.
Командир полка, недовольно, сказал:
– Конечно, в столице театры, кино. За Байкал, только спустя полгода новые ленты привозят. Будете на танцы ходить… – в Укурее, в клубе воинской части, имелась библиотека, с подшивками «Правды» и «Огонька», и старыми томами, с пожелтевшей бумагой.
Степан учился заочно, и читал русскую классику. Книги оказались дореволюционного издания. Он привык считать, что в царской России рабочие и крестьяне не могли получить образования. О таком писали в школьных учебниках. Каждый пионер страны советов, знал, что до октябрьской революции попы и дворяне держали народ в невежестве. Штампы на книгах никто не залил чернилами. Видимо, до старых томов просто не дошли руки:
– Библиотека Зерентуйской церковноприходской школы, – Степан рассматривал лиловые печати: «Библиотека Нерчинского Общества по распространению грамотности», «Библиотека Нерчинской Каторжной Тюрьмы». Он прочел Толстого, Достоевского, Тургенева, и Чехова. Степан нашел книги писателей, о которых он никогда не слышал, Мельникова-Печерского, Помяловского и даже авантюрный, как бы сейчас сказали, роман: «Петербургские трущобы».
Отказавшись от перевода в Москву, Степан улетел на северный Сахалин. В тамошних, пустынных местах, ВВС испытывало новые, неуправляемые авиационные ракеты, РС-82. Звено истребителей, в полку, оснастили таким оружием. Они ждали наступления, чтобы опробовать ракеты на японцах.
Пока что обе армии стояли в обороне. После июньской победы в воздухе, и наступления японцев, в начале июля, все утихло. Самураи сидели на восточном берегу реки Халхин-Гол, на монгольской территории. Требовалось выбить их из пределов суверенной страны.
– И выбьем… – Степан вытер пот со лба, отхлебнув теплой воды. Колодезная вода, вытащенная наружу, быстро нагревалась. Вдохнув запах пота от гимнастерки, он провел ладонью по щекам:
– Начальства не ожидается, Смушкевич в городе. Хотя какой город? Два десятка юрт, комендатура и барак кооперации. Взять, что ли, машину, съездить за печеньем, за пирожками… На ужин баранину обещали… – Степан тоскливо подумал о холодном ситро, в парке Горького, о пляже на Москве-реке:
– Интересно, где сейчас Петр? Выполняет задания партии и правительства… –