Виктор Семёнович умер от болезни сердца вскоре после их переезда на Кубань. Остались они с внучкой вдвоём. Что ж им поврозь скучать?
Жильё в Краснодаре нашлось не сразу. Лишь после долгих поисков Полина Степановна купила небольшой домик в пригороде Краснодара, скорее даже – старинную хату, имеющую, однако, все необходимые удобства. Их денег едва и на это хватило.
Однако, вот – перебравшись сюда из общежития – Лара познакомилась с чёрной кошкой. И вновь столкнулась с чем-то странным и необъяснимым. Тут поневоле вспомнишь красноглазое привидение, которое Лару преследовало в детстве.
Неужели всё снова повторится?
Глава 3
Михалап
На чердаке Лариного дома в самом его пыльном углу сидел старичок.
Кто-то понимающий сразу признал бы в нём домового, причём – старинного, уважаемого. Рыжая окладистая борода до пояса, косматые лохмы и нависающие на глаза кудлатые брови – тому свидетельство. А не клочковатая щетина, как у какого-нибудь трёхсотлетнего молодняка. Да и одёжа на нём была соответствующая. Не кургузая одежонка, как это сейчас принято у современных подъездных да квартирных – клубные пиджаки, костюмы, плащики, шляпы, туфли лаковые, со скрипом. А у этого старичка всё настоящее, тыщелетнее, хотя слегка и вылинявшее: добротный шерстяной армяк с шапкой мурмолкой, мягонькие юфтевые сапоги с отворотами да косоворотка из конопляной пряжи. Правда, это всё, в основном, на выход. К гостям, так сказать. Или когда сам в гости к иным домовым ходишь. А на кажэн день была у него – кроме ещё одной небольшой закладочки в сундучке – стёганная куфайка со свалявшимся заячьим малахаем да кирзовые сапоги. От одного казака ему эти вещички досталися – от Акима, бывшего хозяина этой хаты. Который в 30-е годы отсидел за своё казачество. Уж очень удобно одевали тогда лагерных зэков – всё такое, что сносу ему нету.
К слову сказать – не за просто так ему эта одёжа досталася. Ведь Михалап – так звали этого домового – потащился вслед за Акимом на самую зону. Помогал ему там, чем мог, ютясь в его хлипком фибровом чемоданчике. А и чем мог-то? Так, по мелочи – лежак помягче сделать, вшей извести да уголовников, что харч у Акима отнимали, наказать. Слегка. Одного он с дерева свалил – тот насмерть разбился. Другого закружил заговром-круженницей и в лес завёл – там его охранник и пристрелил. Как беглеца. Третий уголовник сам себе руку циркуляркой на лесопилке отхватил. Ту, которой еду у Акима выхватывал. Уголовники народ ушлый, они быстро сообразили, что к чему. Сказали – Аким слово знает, и больше его не трогали. Вот он и выжил – хоть и на слабом харче, но на целом, а не переполовиненном всякими хмырями. А известно сколько там, в зоне, народу-то от голода сгинуло, пока уголовники харю себе наедали. Тьма!
Так они и вернулись с Акимовым чемоданчиком обратно в эту хату – к детям и внукам Белоглазовым. Которые, к слову сказать, не больно-то и ждали своего сидельца. И к тому времени уже изрядно подросли. Честно говоря, они его даже чурались. Да и фамилию свою за то время, пока он лес валил,