А Старостин мог подолгу беседовать со многими футболистами. Со мной не разговаривал ни разу. Видимо, тоже не считал меня значимым для команды игроком.
– Сёмин перестал попадать в основной состав, что не прибавляло ему настроения и в дублирующем, – вспоминал Никита Симонян. – В таком состоянии вернуться в главную когорту было для него делом нереальным. Никаких нарушений режима за ним не водилось. Формально он оставался в «Спартаке» до перехода в новый клуб.
Старостина уже не спросишь, но, может быть, всё дело было в том, что подписи Сёмина не оказалось под прошением игроков о возвращении Николая Петровича. Великим ведь тоже, порой, присущи маленькие человеческие слабости, о которых простые смертные и не догадываются.
Глава 5
Бело-голубое счастье
Но недаром в песне поётся: «А подойди-ка с ласкою… откроешь клад, какого не видал». К Сёмину уже успели наведаться представители «Пахтакора» и «Кайрата», посланцы ряда менее известных клубов, пообещавшие сказочные условия, когда Константин Бесков пригласил его домой и за кофе в обществе жены, красавицы-актрисы Валерии Николаевны предложил перейти в «Динамо». Предварительно с игроком побеседовал динамовский селекционер Лев Рудник. «Динамо» с детства было командой мечты молодого амбициозного футболиста. А тёплый прием у Бескова окончательно убедил 20-летнего юношу из провинции остановить свой выбор на исторически принципиальном сопернике его прежнего клуба. Никто из футбольных светил не был прежде так к нему расположен, как Бесков.
– Игроки, особенно молодые, считали за счастье попасть к Бескову, – объясняет своё решение Сёмин. – Все, к кому наш футбольный мэтр проявлял внимание, вырастали в настоящих мастеров: Козлов, Смирнов, Зыков – в «Динамо», Дасаев, Ярцев, Хидиятуллин, Черенков, Гаврилов, Шавло – в «Спартаке». И мои лучшие, самые счастливые футбольные годы прошли в «Динамо» у Бескова. Его имя было символом прогресса футболиста и команды. При первой встрече он не обещал мне никаких благ, сыграли роль только кофе в квартире этого великого человека и его имя. И прежде в «Спартаке» Горьков, Старостин представлялись мне где-то на уровне стратосферы, а реальными абсолютными авторитетами были Гуляев, Симонян, Сальников – старшие тренеры.
Собираясь к Бескову, Сёмин готовился постигать высшую математику футбола, и был поражён тем, что Константин Иванович – академик в его воображении – оперирует простыми вещами, но при этом создаёт из них невиданную гармонию игры и тренировочной работы. После выходных, например, Бесков имел обыкновение взглянуть в глаза каждому игроку и безошибочно определял, кто из них в какой степени отклонялся от режима. Исходя из внешних впечатлений, он мог скорректировать намеченный план занятия, одному предложить щадящий тренировочный режим, а другого нагрузить по полной программе. Если у игроков не ладилось какое-то упражнение, и они начинали нервничать, что ещё больше усугубляло дело, Бесков не упорствовал,