черная машина подъехала к пользующемуся дурной славой зданию на Принц-Альбрехтштрассе. Мелькнула мысль: вызывает рейсхфюрер, хотя раньше подобного не случалось, слишком мелким казался Густав сам себе по сравнению с ним и важными государственными делами, которыми занимался великий человек.
Поэтому вполне объяснимой была следующая мысль – везут в гестапо, и там начнется страшное… Именно потому, что он слишком мелок для того, чтобы им озаботился лично Гиммлер, свою песенку Винер считал спетой. Даже попробуй он воззвать к имени рейхсфюрера, гестаповцы только злобно рассмеются, после чего станут бить еще сильнее. Всякий в рейхе знал, что происходит в тайной полиции с теми, кого туда доставили даже по ошибке. Пока все прояснится, несчастному непременно сломают как бы между прочим пару ребер.
Крыло, в котором располагалось Главное управление криминальной полиции, да и сам вид следователя его успокоили. В кабинете, куда завели Густава, за столом сидел не ретивый мальчишка, только что надевший форму и стремящийся выслужиться, обвинив в чем-нибудь и посадив как можно больше немцев. Это был мужчина под сорок, в очках с толстой старомодной оправой, аккуратно подстриженный, с начавшими седеть висками. Костюм был старательно выглажен, со знанием дела повязан простой, но вполне дополняющий внешний облик галстук. Запах кельнской воды не перебивал сигаретного дыма, скорее, органично дополнял его – если подобное сочетание ароматов вообще допустимо.
Полностью поддерживая фюрера в его борьбе с курением в рейхе, Винер тем не менее даже обрадовался, вдохнув эту смесь. Ведь сейчас ему придется иметь дело с чиновником старой закалки, который уже всего достиг, не будет гнать лошадей, и в чем бы ему ни предстояло сейчас разобраться с помощью Густава, этот опытный господин непременно разложит все по полочкам. И не наделает лишнего.
Взглянув на вошедшего поверх очков, следователь кивнул на стул, приглашая присесть. Какое-то время он молча просматривал бумаги – занимался ими, когда Винер вошел, и, видимо, не хотел прерываться. Но процесс тянулся недолго. Подравняв небольшую стопку документов, следователь закрыл картонную папку, отодвинул в сторону, вытащил из ящика стола пачку сигарет, вопросительно взглянул на Густава. Тот покачал головой, даже выставил руку перед собой: мол, пожалуйста, вы же в своем кабинете. Чикнув спичкой и прикурив, следователь поправил очки, выпустил сизый дым в сторону, задал первый вопрос:
– Господин Винер, так я понимаю?
– Именно так, герр…
– Моя фамилия Кнопп. Я следователь крипо[7]. Отдел, в котором я служу и куда вызвали вас, занимается, помимо прочего, выявлением фактов мошенничества, а также экономическими преступлениями. Здесь расследуют случаи незаконного получения средств из казны рейха и, выражаясь казенным языком, нецелевого их использования.
– Согласен, – брякнул Густав, теперь уже окончательно перестав понимать, зачем он здесь и какое имеет отношение