вернулась к пальцам. И, конечно, неловким движением я задел крупную ветку! Ааааааааа! Куст затрясся, меня пробил холодный пот.
– Свидетель! – взвизгнул человек со скучающим ровно до этого момента голосом. – Кто-то услышал!
А его товарищ молча бросился сквозь зелень на меня под его оглушительный крик.
Терять было нечего, и я заорал. Рванул было прочь, едва не получил кинжал в спину – спасло меня только какое-то чудо. Клинок звякнул о стену, я выругался и вылетел во двор, пока мне в след неслись проклятия и угрозы.
Вот дьявол! Теперь меня точно закажут профессиональному убийце!
Я несся по улочкам, торопясь выбежать в порт и затеряться в толпе. Там хоть на меня никто не зол и не желает видеть заполучить мой труп, а ветер с моря спасает от этой мерзкой жары.
Через две ступеньки, рискуя сделать всю работу за нанятого по мою душу убийцу, я буквально слетел к докам. Здесь меня не должны найти еще как минимум несколько дней, и сердце неохотно возвращалось на отведенное ему место.
В лицо мне ударил запах соли, водорослей, высохших на солнце, корабельной мастики и рыбы. Закатное солнце, почти упавшее за горизонт, бликовало на воде и окрашивала ее в алый и золотой, слепя глаза, и я с удовольствием щурился, улыбаясь и показывая морю клыки. Все-таки здесь хорошо, очень хорошо – как-то чувствуешь себя свободнее, легче дышится, меньше думается.
Я скинул жаркий плащ и рубашку, разулся, закатал штаны выше колен и уселся на горячие доски причала, свесив ноги. До воды ими не достать, но изредка долетали холодные брызги, и мои пятки отражались в неровной бликующей воде. Хотелось нырнуть в море с головой, покачиваться в плавных волнах и видеть только его синеву да синеву неба и последнее солнечное тепло.
Если хочешь подольше наслаждаться морем, выкручивайся, Габриель, пока не поздно. Ты просто обязан разобраться со всем этим, чего бы это не стоило.
Я позволил себе небольшую передышку и кинул мелким камешком в толстую наглую чайку, подбиравшуюся к моим сапогам. Она сорвалась с места со сварливым криком великомученицы, я рассмеялся на зло ей, и мои ноги окатило пеной с особенно высокой волны.
С наступлением темноты я собрался, завернулся в плащ, хотя прохлада еще не изволила явиться, и ушел из порта. Мне нужно было подняться в город, к своей лавке – последняя моя еще не оборвавшаяся ниточка могла вести только оттуда.
Никогда прежде никто еще не раскрывал мои тайники, хотя многие были поумнее тех двух верзил, а схороны сработаны гораздо хуже. (Собственно, это одна из причин, по которым я все еще жив). Теперь я хотел посмотреть, что там да как, хотя бы потому, что больше не оставалось совсем ничего.
Дверь моей славной лавочки запечатали магическим шариком. Простой, без всякого лукавства, но непреодолимый замок. Лааадно. Я разглядел его издалека и даже близко подходить не стал – мало ли что. Сразу свернул в переулок и влез в окно, стараясь особо не шуметь. Да будет благословенна моя предусмотрительность и вечно не захлопывающиеся