и пережитое… После смерти Кузьмы Афанасьевича… Дочь тоже живет не со мной. Все это сказывается, как известно, – отвела в сторону грустный взгляд Клавдия Алексеевна, сняв очки.
– Да, жизнь для всех сейчас нелегка, уважаемая Клавдия Алексеевна, – сочувствующе вздохнул Остап и посмотрел на Балаганова. И тот, поняв взгляд своего командора по-своему, поспешил вставить:
– Да, у меня… я тоже… жизнь идет не по справедливости…
– Он, Клавдия Алексеевна, из московских «Известий»…
– Александр Балаганов, – представился помощник Бендера и чуть преклонил свою рыжеволосую голову на молодецких плечах.
– Очень приятно, гражданин, – и тут же поправилась: – товарищ… – И последнее слово она произнесла, как было замечено Остапом, через силу.
– А я литератор, уважаемая Клавдия Алексеевна. Моя фамилия Бендер. Пишу книгу о последних днях в Крыму светлейшего графа Воронцова… О годе двадцатом…
– О, в двадцатом самого графа давно уже не было. Последней владелицей дворца в Алупке, и этого загородного дома, была его наследница старая графиня Воронцова-Дашкова, граждане писатели, – разъяснила хозяйка.
– Вот как? – удивился Бендер. – Не сам граф Воронцов в двадцатом, а Воронцова-Дашкова? Вот вам пример, уважаемая Клавдия Алексеевна, как могут ошибаться источники истории.
– Особенно историки теперешнего времени, – усмехнулась женщина, одев и снова сняв очки.
– А графиня Воронцова-Дашкова покидала в двадцатом Крым из этого загородного дома?
– Разумеется, нет, она уплыла в двадцатом морем из дворца в Алупке, уважаемые историки-писатели.
– Было бы очень интересно описать как это все было, какие чувства были у нее, покидая свою родину., расскажите нам, дорогая Клавдия Алексеевна.
– Да, хотя бы несколько слов об этом, – удачно вставил Балаганов, понимая своего командора.
– Что я могу вам рассказать? Совсем ничего. Ведь я была тогда не в Воронцовском дворце, а здесь. Вот прислуга дворца в Алупке, да, она провожала графиню на пароход, ей и должно быть известно об этом. Да, разве что Анна от своих подруг-коллежек что-то может знать.
– А кто это – Анна? – спросил вежливо Остап.
– Как кто? Одна из горничных старой графини, моя дочь.
– О, это совсем удачно, дорогая Клавдия Алексеевна. Она живет здесь?
– Нет, я же сказала, что дочь живет отдельно. Она преподает английский, живет на Пушкинской… Вот с ней и можете встретиться и поговорить на интересующую вас тему, уважаемые.
– Очень и очень вам благодарен, дорогая Клавдия Алексеевна.
– И я, разрешите мне присоединиться к благодарности моего друга, – встал и поклонился Балаганов.
Глядя на своего компаньона, Остап удивился, откуда тот нахватался светских манер.
Распрощавшись с хозяйкой, они пошли парком к ожидавшей их машине и Остап сказал:
– Нет, Шура, вы делаете грандиозные успехи не только в нужном разговоре, но и в своих