какую позицию занимал в то время президент Джонсон, – продолжил лекцию Чапман.
Шелли глянула на часы. От занятия осталось всего пятнадцать минут, а она успела записать всего две строчки. Если она не возьмет себя в руки, то вряд ли сумеет блеснуть на экзамене по политологии, как на обществознании в тот первый школьный семестр.
Воспоминания снова переместили ее в прошлое, в холодный, промозглый день, когда подули первые зимние ветры.
– А что, если я попрошу тебя помочь мне с проверочными? Всего-то несколько дней в неделю. Сможешь? – спросил он.
На ней была кожаная куртка ее тогдашнего парня, и руки в глубоких рукавах крепко сжались в кулаки. Мистер Чапман поймал ее во дворе, между спортзалом и учебным корпусом. Волосы до воротника, немного длиннее, чем позволяли правила, хлестали его по лицу. Одетый лишь в легкую спортивную куртку, он сгибался под северным ветром.
– Разумеется, ты можешь и отказаться…
– Нет-нет, – поспешно возразила она и облизала губы, надеясь, что они не выглядят обветренными и сухими, – я с удовольствием. Раз вы считаете, что я справлюсь.
– Ты моя лучшая ученица. Признаю, твой доклад по судебной системе США был великолепен.
– Спасибо. – Она покраснела, сердце бешено колотилось. Это всего лишь учитель. Просто учитель. Ну, ладно, не просто учитель.
– Ты бы могла проверять тесты, а я – читать эссе. Это сэкономило бы мне кучу времени по вечерам.
Интересно, как он проводит вечера? Встречается с женщинами? Многие девочки задавались этим вопросом перед сном. Но Шелли ни разу не встречала мистера Чапмана с какой-нибудь девушкой в городе.
Однажды вечером Браунинги всей семьей отправились ужинать в ресторан «Вэгон Виллз», и она увидела там его. Он был один. Когда он заговорил с ней, Шелли чуть не упала замертво. Она смущенно представила его родителям, и он встал, чтобы пожать руку ее отцу. Когда ее беспокойное семейство наконец-то уселось, ее младший брат разлил молоко, за что ей захотелось придушить его своими руками. Но когда Шелли рискнула обернуться в сторону столика мистера Чапмана, там было пусто – учитель уже ушел.
– Хорошо. По каким дням?
Он щурился от яркого света – несмотря на холод, солнце сияло ослепительно. Шелли никак не могла понять, какого цвета у него глаза – серые, зеленые или что-то среднее, но ей нравилось, как сгибались темные ресницы, когда он прищуривался.
– Сама скажи, – засмеялся он.
– Ну, по четвергам у нас занятия в группе поддержки, потому что по пятницам – баскетбольные матчи.
Тупица! Он прекрасно знает, когда матчи.
– По вторникам у меня фортепьяно.
Думаешь, ему это интересно, Шелли?
– Кажется, лучше всего – понедельник и среда.
– Отлично, – сказал он. – Брр, здесь холодно. Давай зайдем внутрь.
Она чуть не споткнулась о собственные нетвердые ноги, когда он неожиданно взял ее за локоть и отвел ко входу в здание. За