в долг.
– Этого я сделать не могу, Лайза. Во-первых, у меня нет таких денег, во-вторых, по закону адвокат не имеет права вносить залог за собственного клиента. Так что здесь я вам помочь не могу. Что вам нужно сделать, так это привыкнуть к мысли, что вы останетесь в заключении, по крайней мере на время процесса. Залог установлен в размере двух миллионов, это означает, что вам потребуется минимум двести тысяч, чтобы внести аванс. Это очень большая сумма, Лайза, и даже если бы она у вас была, я бы потребовал половину в уплату услуг защиты. Так что в любом случае вы пока останетесь в тюрьме.
Я улыбнулся, но она не видела ничего забавного в том, что я ей сказал.
– А если вы вносите такой аванс, вам его возвращают после суда? – поинтересовалась она.
– Нет, деньги отходят поручителю в оплату риска, поскольку, если вы сбежите, именно с него потребуют все два миллиона.
Лайза взорвалась.
– Я не собираюсь сбегать! – закричала она. – Я намерена оставаться здесь и бороться. Просто я хочу быть со своим сыном. Ему нужна мать.
– Лайза, я не имел в виду лично вас. Я просто хотел объяснить, как действует система залога и поручительства. В любом случае судебный пристав, который стоит в дверях, и так уже проявил большое терпение. Вы должны идти с ним, а мне необходимо вернуться к работе над вашей защитой. Поговорим завтра.
Я кивнул приставу, и он подошел, чтобы увести Лайзу в охраняемый бокс. Когда они выходили через его дальнюю стальную дверь, ведущую на тюремную территорию, Лайза обернулась и посмотрела на меня испуганным взглядом, хотя никак не могла знать того, что ждет ее впереди, и того, что это лишь начало самого ужасного испытания в ее жизни.
Андреа Фриман задержалась, разговорившись с коллегой-прокурором, и это позволило мне присоединиться к ней, когда она выходила из зала суда.
– Не хотите перехватить чашечку кофе и поболтать? – спросил я, догнав ее.
– А вам разве не нужно поговорить со своими людьми?
– С моими людьми?
– Ну, с теми, что обвешаны камерами. Они наверняка выстроились за дверью.
– Я бы предпочел поговорить с вами, в том числе мы могли бы обсудить и линию поведения с прессой, если хотите.
– Думаю, несколько минут я могу вам уделить. Предпочитаете спуститься в нижний буфет или пойти со мной и выпить прокурорского кофе?
– Давайте спустимся вниз. У вас мне придется постоянно озираться.
– Из-за вашей бывшей жены?
– Из-за нее и из-за других, хотя в настоящий момент мы с моей бывшей в хорошей фазе отношений.
– Рада слышать.
– Вы знакомы с Мэгги?
В ван-нуйсском округе работало по меньшей мере восемьдесят заместителей главного окружного прокурора.
– Шапочно.
Мы покинули зал суда и остановились плечом к плечу перед толпой репортеров, чтобы объявить, что не будем комментировать дело на столь ранней стадии. Когда мы направлялись к лифту, не менее полудюжины корреспондентов, большей частью не местных, сунули мне свои визитки – «Нью-Йорк таймс»,