одной африканской республики привез с собой ручного крокодила. А тот простудился и помер. У нас же здесь не Африка… – Карлик достал сигареты. – Надо, пожалуй, перекурить.
Карлик закурил.
А Горохов перевел разговор на мужчину в черном.
– Это сейчас артист приходил, да? Я его вроде бы в каком-то сериале ви-дел.
Карлик выпустил изо рта дым.
– Может, и артист. Мы не знакомы.
– Вы же с ним поздоровались.
– Он сюда каждый день ходит. Потому и здороваемся.
– Каждый день?
– Да. А то и по два раза в день.
– Надо же. Видно, свою собаку очень любил.
– Любить-то любил, – покуривал карлик. – А потом взял да убил.
– Как это?
– А она взбесилась. И чуть было его не загрызла.
– Откуда вы знаете?
– Он сам мне рассказывал. Пришел однажды сам не свой. И битый час про свою Риту трепался. Да так, словно это не собака была, а человек. Странный тип. И могилка тоже странная.
– А чем она странная?
– Да я раз зимой пошел снег убирать, гляжу: а у могилы – на снегу – следы собачьих лап…
– Ну и что?
– А то, – сказал карлик. – Следы от могилы вели, а к могиле следов не было.
Глава VI. «Жильцам дома № 44 срочно покинуть свои квартиры!»
Тем временем Самокатов «сидел на хвосте» у мужчины в черном. А тот, в свою очередь, сидел в электричке. Электричка прикатила на Московский вокзал. Толпа повалила по перрону. И в этой толпе Генка потерял объект своей слежки.
Самокатов в одну сторону метнулся, в другую. Нет типа в черном. Как сквозь землю провалился… И в расстроенных чувствах Генка потопал домой. На Лиговку. И вдруг вновь увидел мужчину в черном. Мужчина свернул в Генкин двор, вошел в Генкин дом, поднялся на Генкин этаж… «Ну, если он сейчас еще и в мою квартиру позвонит…» – вне себя от изумления подумал Самокатов.
А мужчина открыл ключом дверь соседней квартиры. Когда-то в этой квартире жила старуха Красавцева. Но она недавно умерла. С тех пор квартира пустовала.
Генка помчался вниз. К дяде Феде – дворнику.
Сколько Самокатов себя помнил, столько помнил и дядю Федю, который вечно во дворе что-то подметал, убирал… Вот и сейчас, орудуя лопатой, он выгребал мусор из мусоросборника.
– Здрасьте, дядь Федь.
– Здорово, коль не шутишь, – грубовато ответил дворник.
– А вы не знаете, кто в сто тринадцатой квартире живет?
– Да мужик какой-то. Видать, купил эту квартирку.
– А фамилия его как?
– Ты, паря, как следователь, – заворчал дядя Федя. – Кто да как. Мое дело вон мусор убирать… – И он снова заработал лопатой.
Самокатов пошел домой, бухнулся в кресло и задумался. «Ни фига ж себе, – думал он. – Вначале тип в черном мне приснился, а сейчас я его вижу наяву, да еще и живет он по соседству…»
Дзинь-дзинь-дзинь… – прервал Генкины размышления дверной звонок. Это был Горохов, который рассказал Самокатову все, что узнал от карлика.
– А еще, – возбужденно закончил рассказ Макс, – карлик видел зимой на снегу следы собачьих лап, ведущие