лапти. Его уединение окончилось, он принадлежал всем. Через него монастырь открылся миру, предвосхищая замечательную открытость монахов Оптиной пустыни столь многим, в том числе Достоевскому. Будучи священником, он не требовал к себе подобающего обращения и причащался за литургией со всеми.
Укорененный в обычаях Русской Церкви и монашеской жизни, преп. Серафим был образцом святости, «живой иконой» своего времени, которая распространяет возможность такого общения в Господе на каждого человека, на любые обстоятельства жизни в обществе. Всякий авторитет, обязанный сану, статусу или монашескому чину, упразднен. Отменяются и все стереотипы того, как святость должна выглядеть, каким должен быть аскетизм. Серафим постится, вычитывает суточный богослужебный круг, возжигает столько свечей перед иконами, что братия опасается пожара. Он соблюдает все правила. Но его жизнь и слова ясно дают понять, что всё это не более чем средства достижения цели, ни в коем случае не самоцель. Когда человек познаёт Святого Духа, он прекращает словесную молитву, соблюдение правил, ибо Дух начинает молиться в нем, превращает всю его жизнь в молитву. «В стяжании Духа Божия, – говорил батюшка Серафим, – состоит истинная цель нашей жизни христианской», и «если спасешься», то есть станешь святым, «тысячи спасутся вокруг тебя». Эти слова из поучений преп. Серафима цитируются чаще всего, в них заключена его поразительная открытость Богу и всем людям. Он приветствовал каждого – священника и мирянина, женатого и монашествующего, богатого и бедного. Каждый был для него «радостью», всякое существо просвещено Духом и Воскресшим Христом.
Постоянное чтение им Евангелия приводит Серафима к удивительной «евангельской инверсии», к переворачиванию вещей, что делает Христос во всякой человеческой ситуации. Для Серафима всегда ввергающая человека в замешательство метанойя, или преображение жизни, была существенной чертой совершенной простоты. Вся личность старца и всё его обращение с людьми отмечены радостью и любовью, как это было и с другими людьми, с которыми мы здесь встретимся. Этот маленький человечек, великий в святости, весьма точно описан в самом волнующем, последнем очерке матери Марии «Типы религиозной жизни». Здесь «евангельский» тип, или всецелая жизнь по Евангелию, описывается как дарение другим любви, в преизбытке полученной от Бога. Вспоминается Иоаннов критерий: если мы не любим брата, которого видим, не можем любить Бога, Которого не видим.
Не может быть лучшего введения в тему «живых икон», с которыми мы встретимся в этой книге, чем преп. Серафим, самый любимый ими святой. Люди, здесь изображенные, – необычные люди, хотя не обязательно они были хорошо известны в свое время или известны сегодня. Важно уловить их тождественность в нескольких отношениях. Вероятно, самое существенное мы обнаружим не в канонически написанных иконах (хотя есть иконы некоторых из них, например мученика