Бог лишил меня матери, но вернул отца. Ведь не для того же, чтобы я вновь потерял его!
Глаза парня наполнились слезами, и я обняла его, прижав к себе. Иногда слова утешения излишни, и лишь человеческое тепло способно успокоить того, кто нуждается в успокоении. Юноша всхлипнул и уткнулся мне в плечо. Я гладила его по голове, как ребёнка, и вскоре он перестал плакать. Оторвавшись от меня и утерев слёзы рукавом, Патрик очень внимательно посмотрел мне в лицо, как будто хотел прочесть в нём что-то непостижимое. Я чувствовала не просто благодарность с его стороны, но и нескрываемый интерес. Наверное, моё уравновешенное поведение не вязалось с телом подростка, в оболочке которого я пребывала.
– Думаю, вам стоит немного проветриться, милорд. Подышите свежим воздухом, отвлекитесь от мрачных мыслей.
– Я не могу уйти сейчас, – отмахнулся от моего предложения Патрик. – Вдруг понадоблюсь отцу.
– С ним сейчас его брат, возможно, уже пришёл врач. Барону, наверное, дадут успокоительное, и он проспит много времени. Мне кажется, в ближайшие часы вы вполне можете прогуляться.
– А вам не хотелось бы составить мне компанию?
– С радостью.
– Может, желаете прокатиться верхом?
– С удовольствием. В моей семье меня считали хорошей наездницей.
Мы с Патриком вышли из замка и сразу же направились к конюшням. Юноша вывел из стойла двух белых жеребцов и с лёгкостью оседлал их. Наблюдая за его движениями, я восхищалась ловкостью молодого человека. Ведь для меня, городской жительницы, обычным средством передвижения являлся автомобиль. В крайнем случае – метро. Из-за того, что я никогда раньше не сидела на лошади, верховая езда казалась мне чем-то нереально сложным. Рассудив, что в данном мире мне предстоит ещё многому научиться, я смело подошла к жеребцу и погладила его по гладкой холке. Конь скосил на меня глаза и мотнул головой. Удивительное ощущение близости к большому и сильному животному породило в моём сердце искреннее уважение, восхищение его красотой и статью. Я и понятия не имела, как взобраться в седло, но Патрик очень своевременно предложил мне помощь. В конце концов, оказавшись на два метра над землёй и держа в руках поводья, я приготовилась к приятной прогулке, но для начала нужно было по меньшей мере сдвинуться с места. Патрик пришпорил своего скакуна, и тот тут же тронулся с места. Я решила повторить то же самое, но мой конь, чувствуя неопытного седока, заупрямился. Он заинтересованно шарил губами в траве, не обращая никакого внимания на мои безрезультатные попытки заставить его хоть немного пошевелиться.
– В чём дело, Миледи? – вернулся за мной Патрик.
– По-моему, вместе с потерей памяти я ещё и верхом ездить разучилась.
– Как такое возможно?
– Боюсь, что у меня нет объяснений на этот счёт.
Патрик взял моего жеребца под уздцы и заставил его шагать рядом со своим. Я достаточно уверенно держалась в седле, что для первого раза уже было просто прекрасно. Трудно передать словами то, что чувствуешь, когда под тобой