к врачу.
Здоровье мужа на первом месте, а уж кто его избил – и так ясно. Даже если бы я рассказала следователю все, что стоило мое слово против слова Литвинова?
– Теперь будешь ломать комедию, что тебе есть дело до моего сына? – вклинилась Римма Петровна. – Шлялась где-то целую ночь, а теперь пришла вся такая важная, интересуешься, тьфу.
Ох, как же у меня зачесался язык высказать свекрови все, что о ней думаю, но кому от этого станет лучше? Устала с ней бороться за пять лет, доказывать, что я не верблюд.
– Состояние среднетяжелое, но он крепкий парень, выкарабкается. Делаем все, что в наших силах. Вы меня извините, у нас обход, позже приходите, все подробнее расскажу.
Он ушел, а следователь решил, наконец, представиться. Достал корочку и показал ее сначала Римме Петровне, а потом уже и мне.
– Меня зовут Алексей Борисович Ткач. Если будете писать заявление, то я буду вести это дело.
– Мы…
Но свекровь перебила и не дала мне договорить:
– Алексей Борисович, конечно же, я напишу заявление. Какие-то негодяи до полусмерти избили моего сына, нельзя такое оставлять на произвол судьбы. Вы же найдете их?
Понятно, Римма Петровна просто не дала бы мне возможности рассказать свою версию, все время мешая и вставляя палки в колеса. В общем-то, я собралась сказать, что мы напишем заявление, но раз ей так хочется, пусть занимается этим сама.
– Так… – следователь достал из кожаной папки листочек и ручку, передал Римме Петровне. – Пишите.
Для удобства он отдал ей папку, свекровь сразу же стала писать под его диктовку текст заявления. Я покорно ждала, ведь следователь должен задать вопросы не только Римме Петровне, есть вещи, о которых она может и не знать.
– Вот, – она передала заявление. – Найдите тех бандитов, Богом молю.
– Подумайте, возможно, у Токарева были враги или недоброжелатели? Проблемы на работе? Может, есть какие-то версии, кто мог избить?
Почему-то теперь он пристально смотрел конкретно на меня, будто у меня на лбу было написано: «Вика знает правду!» Я колебалась. Если уж начинать рассказывать про Литвинова, тогда придется говорить и о долге. Возможно, даже про то, каким образом он выбивает из нас эти деньги.
– Ну, что вы, – свекровь взяла Алексея Борисовича за локоть и потянула, желая привлечь к себе внимание. – У Мишеньки никогда не было врагов, он душа компании. Его все любят, а на работе так и вовсе считают самым ценным и ответственным работником.
Я едва не поперхнулась слюной, слушая ее откровенное вранье. Нет, ну… Сказать, что Мишу все любят и уважают, явное преувеличение. Помнится, ради своей должности в бюро он беспринципно шел по головам, а теперь его и вовсе уволили. Душой компании он был в школьные и студенческие годы, а сейчас много что изменилось. Из друзей остался один Вовка, но и того Миша порой, не стесняясь, поливал грязью за глаза. И враги по-любому есть, один Литвинов чего стоит! Кстати, Вова, как вариант, мог мне рассказать тоже много интересного.