смачным клеймом торжества пессимизма.
Прелестные красоты приводили в бешенство, а пасторальная идиллия отзывалась в душе жгучей ненавистью. ОН был инородным телом, чуждым миру существом. Состоял из элементов, необозначенных в таблице Менделеева. ОН болел с похмелья, и происходящее сводило черноволосого мужчину с ума.
Некстати вспомнилось, как часто, после пьянок и нелепых куражей, ОН возвращался домой. Час ночи, два, три, пять… Неважно! ОНА ждала всегда. Пленительно-милая и мягкая, ласковая и нежно-любимая женщина. ОНА целовала ЕГО, а в ответ слышала лишь невнятное, матерное бурчание.
ОН вваливался в чистую квартиру и пластался на диване, даже не удосужившись сбросить обувь. Девушка присаживалась у изголовья, гладила ЕГО сальные, грязные волосы и чему-то, известному только ЕЙ одной, печально улыбалась. ОНА произносила банальные фразы, но они успокаивали, изливались на душу целебным бальзамом внимания и трогательной заботы.
ОН начинал оправдываться, присовокупляя к оправданиям жалобы. ОН требовал еды, но из предложенного ничего не ел. ОН клянчил чаю, кофе или кефира, но не пил, а вместо этого вымогал пива, вина или водки. Иногда, выходя за рамки приличия, – устраивал дикие сцены, обвиняя подругу в общих проблемах и личных ошибках, влекущих поражения и головные боли. ОН был отвратителен и жалок, но не замечал глубины собственного падения.
ОНА, практически всегда, после слабого, чисто формального сопротивления соглашалась с черноволосым. Сильная, но любящая женщина. ОНА избегала ссор и предпочитала уступить, нежели вставать в позу и развивать бессмысленный конфликт. Эта женщина, – зеленоглазая, молодая и умопомрачительно красивая была не по годам рассудительна и мудра.
Жаль, что подобное поведение по прошествии времени перекочевало в категорию исторических хроник…
Тогда же все заканчивалось сексом, таким же грязным и сальным, как и ЕГО черные волосы. Побледнев от испуга, ОНА стонала и жалобно просила прекратить. ОН же не останавливался, получая от происходящего безобразия, дикое, извращенное удовольствие. Половина смертных грехов – жадность, гордыня, сладострастие ядовитым бульоном кипели в тот миг в недрах ЕГО ополоумевшего существа. Вкус безграничной власти, беспредельного обладания такой женщиной. В такие моменты ОН ощущал истинно сатанинское могущество. Превращался в животное. Оскаленного вивисектора, рвущего когтями трепещущую и живую жертвенную плоть. В такие моменты ОН был зверем! Думающим и одновременно безумным…
«Грязный грубиян или грубый грязнуля?! Грязные волосы, одежда, мысли, поступки… Грязная душа, черное сердце… Неужели это все я?!» – вспоминал мужчина с тоской и прикладывался к баночке.
Алкогольные упражнения навевали меланхолию и сплин. ОН медленно терял эмоциональный контроль, становился лиричен и слезлив. Ледяною волной нахлынула жалость. Захотелось расплакаться, точь-в-точь как в детстве, когда