слезы ханжи и, по сути дела, обыкновенной провинциальной сволочи.
Я открываю глаза, и сказки больше нет. За окном – мой город Б., или О., или Д. Или черт его знает какой. Ну привет, привет тебе, моя родина.
Глава 3
Сегодня пятница, и весь город заполнен свадебными машинами. Как же меня раздражают эти церемонии бракосочетания, бог мой! Все, по большому счету, собираются только для того, чтобы поесть, а сами дарят всякую гадость: кухонные принадлежности, полотенца, стиральные машины. А когда жених с невестой целуются, все кричат совершенно абсурдное «Горько!». И целуются они у всех на виду, на виду у этой толпы дальних и ближних родственников: пьяных, сытых, наглых. Как это вообще может способствовать «укреплению семьи»? Ото всех воняет и играет старомодная музыка. Брр. Мне доводилось пару раз присутствовать на подобных «торжествах», и я с тех пор поклялась себе, что у меня такого никогда не случится. Нет, не свадьбы не случится, а такого праздника.
Уж если я встречу человека своей мечты – такого, что дня без него не смогу прожить, то мы поженимся где-нибудь в Мексике, в какой-нибудь старой деревушке нас обвенчает падре, а потом мы убежим с ним далеко-далеко, туда, где небо встречает землю и они вместе болтают ногами, глядя на уходящее солнце, и никто не будет знать, где мы. Своим родителям я только телеграмму вышлю, и все. Вот это будет здорово! Никто за тобой не смотрит, и ты совершенно не скована взглядами этих противных родственников: троюродных бабушек, двоюродных дядей, их детей и внуков. Вот это жизнь!
А пока я такого человека не встретила, то и думать не стоит. Хотя, знаете, мне кажется, что он должен быть иностранцем, например, испанцем. Ну или мексиканцем. Они такие красивые! А иностранец – потому что другой менталитет. Образ жизни и вообще – сущность. У нас будет кофейная плантация и большой дом с просторной террасой, увитой зелеными листьями. Я буду встречать мужа на закате, стоя на горячей земле в легком развевающемся от ветра платье и глядя на раскинувшиеся сады и плантации, и солнце будет светить в наш дом через большие окна и оставлять на полу длинные желтые лучи. Наши дети будут играть на рояле (он будет стоять у нас в гостиной), и читать книги в огромной библиотеке, и бегать в саду с апельсиновыми деревьями. Двое детей… нет, трое – три мальчика. Черноглазые, темноволосые, забавные и умные – они будут знать, что их жизнь зависит он них самих, не то что их мама сейчас, сидя у окна и бесполезно тратя драгоценные часы. И время будет неспешно течь в этом краю, подарившем нам счастье, и наша жизнь будет спокойной и размеренной…
Боже, как это, наверное, глупо звучит – все эти слова – и напоминает мечты древней старухи. Может быть, я захочу такой жизни потом, когда состарюсь, буду нуждаться в спокойствии и тишине, но пока меня тянет туда, в туманную даль, в мой Лондон, покорять мир и быть независимой, сильной, энергичной. Я хочу битвы за свое счастье, черт подери!
…Тогда, много