хмурит молочно-бледное лицо, дёргает кончиком носа.
– Что, прости?
– Что слышал.
Я пожимаю плечами, не в силах оторвать взгляд от длинных рядов маслёнок и посмотреть им в глаза.
– Он женится, – уже в который раз повторяю я. – Я всё неправильно поняла.
– На ком он женится, Боже милостивый?
– Именно это я и сказала, – бурчит Рози. – Правда, без «Боже милостивый».
– На Мари.
– На своей бывшей, – вновь встревает Рози. – Которая его бросила. Они опять спелись, а Эмми даже не знала.
Фокс с силой втягивает воздух, издаёт странный звук, нечто среднее между стоном и рычанием.
– О Боже! И он пригласил тебя в ресторан, чтобы сказать вот это?
– Да, – говорит Рози. – В тот самый ресторан. Куда они всегда ходили. На пляже. На котором он нашёл воздушный шарик Эмми, когда им было по шестнадцать лет.
Я не в силах сдержать улыбки.
– Спасибо, Википедия.
Она смеётся, гладит моё лицо, касаясь холодными пальцами тёплой щеки.
– Прости, Эмми. Просто я в таком бешенстве!
– Но он ведь не сделал ничего плохого, – говорю я. – Мы с ним лучшие друзья. Он попросил меня стать подружкой жениха – меня, а не своего брата, не кого-то из друзей, даже не Тома, которого он знает с детского сада. Разве это гадко? Это… мило, это…
– По-мудацки, – Рози наклоняется вперёд и складывает руки, в точности копируя позу Фокса. Её заострённые ногти на этой неделе серебристо-жёлтые, на указательных нарисованы крошечные маргаритки. – Ты забыла, что он сказал тебе перед Новым годом? Говорить такое, а потом тащить человека в ресторан и предлагать ему чёрт знает что может только конченый мудак.
– А можем мы использовать другое слово? – предлагает Фокс. – Ну, например…
– О Господи, хочешь, чтобы я сказала «простофиля»? Нет уж. Мы не в шестидесятых, Фокс, – Рози смотрит на часы, выпрямляется, хватает булочку из корзины у меня за спиной.
– Ладно, пусть будет мудак, – Фокс смотрит, как Рози кусает булочку и медленно выходит из кухни. – Вычесть её стоимость из твоей зарплаты?
– Эмми, – спрашивает она с набитым ртом, не обращая внимания на Фокса, – вечером зайдёшь ко мне? Мама сделала пирог с мёдом, хочу тебя угостить.
– Не вопрос, – говорю я, и она посылает мне воздушный поцелуй, прежде чем вылететь из кухни. Я не знаю никого, кто двигается так же сексуально и уверенно, как Рози. Как будто ей вообще всё по плечу. В мою третью смену в «Кларис» она подлетела ко мне, безо всякой униформы, в ярко-зелёном сарафане, и, блестя губами цвета красного дерева, прошептала на выдохе: «У нас десять минут. Ты снимать умеешь?» Прежде чем я успела ответить, я уже щёлкала цифровой камерой, которой понятия не имела, как пользоваться, а она валялась на ступенях отеля, как модель журнала «Вог», приговаривая: «Поживее, Эмми. Если нас поймают, нам влетит. Я должна выглядеть как приличный администратор гостиницы, а не блогер размера плюс-сайз».
Фокс выпрямляет спину.
– Ладно,