лучшим местом для добычи пропитания на острове была наша лагуна – мелкий водоем почти овальной формы, отделенный от большой воды барьерными скалами и питаемый узким каналом, который бурлил во время прилива. Мы могли провести там весь свой день, собирая «урожай». Вдоль побережья росли дикий лук, морская спаржа и травянистые стебли водных бананов; под прибрежными камнями виднелись крошечные черные крабы размером с мой большой палец. Валуны, окаймлявшие берега, были усеяны ракушками и мидиями, а морские водоросли отличались бесконечным разнообразием. Мои любимые – фукус пузырчатый с его маленькими шариками, которые лопались во рту и оставляли после себя запах соли.
Однако интереснее всего была охота на моллюсков.
– Там! – говорил отец, указывая на фонтанчик воды, поднимавшийся с берега. Я мчалась к нему, стараясь попасть туда поскорее, чтобы поймать брызги и почувствовать, как они текут сквозь мои вытянутые пальцы. Но даже будучи маленькой и шустрой, обнаруживала только запах соли и небольшое углубление в песке у своих ног. Нужно было воткнуть маленькую палочку рядом с этим местом, чтобы отметить его.
– Есть еще один! – кричала я и бежала по пляжу в другую сторону.
– Молодец, – хвалил меня отец, идя по моим меткам с маленькой лопаткой в руке. К концу часа беготни и рытья наши корзины бывали полны.
Обычно мы сушили моллюсков, чтобы сохранить их на зиму, когда темнота наступала и окутывала нас тяжелым одеялом. Я не любила зиму – дождь превращался в то, что в абсолютной мере определяло настроение, еда на наших тарелках блекла, цвет исчезал, и оставались только высушенные яблоки, моллюски и хруст морских водорослей. Мой отец тоже исчезал, и его рассказы пропадали почти полностью.
– Нам обязательно сушить моллюсков? – спросила я однажды, и в тот день отец улыбнулся своей летней улыбкой и согласился на пикник. Мы развели костер и приготовили моллюсков, добавив немного дикого лука и морской спаржи для аромата, и ели из тарелочек, сделанных из раковин морских ушек, ложками из раковин мидий. На десерт были ягоды. Потом сидели на песке, наблюдая, как небо становилось бледно-голубым, а отец смотрел, как вода с рычанием пробивалась по узкому каналу.
Этот канал всегда заставлял меня нервничать. Четыре раза в день прилив менялся, и вода устремлялась в нашу лагуну или из нее через извилистый, заполненный камнями проход. Это было злобное, опасное нечто, готовое уничтожить любого, кто попадет ему в пасть.
Отец заметил, что я старательно избегаю смотреть в сторону канала, и поднял свою ложку-ракушку, чтобы произнести тост.
– За канал, который хранит нас в безопасности, – сказал он.
И это было правдой. За исключением лагуны, наш остров был совершенно крутым, его края отвесно спускались к воде. За его крутые каменные склоны цеплялись вечнозеленые деревья, нижние ветви которых были срезаны по идеальной горизонтальной линии, обозначающей прилив. Попасть на остров можно было только через канал. Я видела картины с изображением