огни полустанков, стучали колёса, в приоткрытое окно врывался свежий ночной ветер. А они говорили, говорили, стремясь вместить в эту ночь и Мишкино детство, и бескозырку со «Смелого», и далёкие походы, суровые матросские будни – всё то, о чём могут говорить отец и сын.
Перрон вокзала районного центра N., окутанный предутренним туманом, окруженный бескрайними полями, где под ветром волнами гнётся ковыль, вполне мог сойти за пристань в бурном море. И на этой пристани, в тусклом свете станционных огней, маленькая хрупкая женщина ждала двух самых дорогих ей мужчин…
Поезд в август
Поезд монотонно стучал на стыках остывающих после жаркого августовского дня рельсов. Этот стук успокаивал, убаюкивал пассажиров, большинство из которых уже мирно дремали на своих полках. Даже проводница, которую все давно звали не по имени, а исключительно Михална, немолодая, с сединой, пробивающейся в непрокрашенных у корней волосах, собрала пустые стаканы из-под чая и закрылась в служебном купе, чтобы передохнуть часок – другой.
Поезд был не скорый, не фирменный, а обычный, пассажирский, с видавшими виды купейными и плацкартными вагонами. Потому и шёл он не быстро, с длинными остановками на перегонах, во время которых можно было выйти в поле или даже добежать до поблескивающей вдали речушки, чтобы искупаться. Когда же останавливались на станциях, коих между Закарпатьем и столицей Москвой великое множество, все пассажиры, и он в том числе, выполняли обязательный ритуал – выходили на перрон и покупали у местных торговок рассыпчатый отварной картофель, обильно посыпанный укропчиком, малосольные хрустящие огурчики, жареные в масле пирожки, крутобокие румяные яблоки. Многие мужички тащили из буфетов и ларьков холодные, запотевшие бутылки с пивом – для себя, с лимонадом – для детей и жён. А чем ещё заняться в дороге, длящейся более суток? Вот пассажиры и ели, пили, играли в карты, обсуждали отгремевшую этим летом Олимпиаду и напевали песенку про улетающего Мишку.
Ассортимент вагона-ресторана, куда он наведался сразу, как только поезд тронулся от станции отправления, был предсказуем и невелик. Но он с аппетитом съел тарелку обжигающего супа-харчо, жирного, оранжевого, острого, домашнюю котлету с пюре и выпил стакан компота. Подумав, заказал 50 грамм коньяка с лимоном и долго крутил пузатую рюмку, не обращая внимания на пассажиров, ищущих свободное место за столиками.
Первый день пути пролетел как-то незаметно, но дневная жара утомляла – хоть и конец августа, но лето не сдавало своих позиций и не спешило побаловать прохладой. Он вышел из душного купе в коридор, чтобы не мешать соседям – молодой паре – укладывать малыша лет четырёх, опустил окно, с удовольствием подставил голову ветру, прикрыл глаза и долго стоял так, без единой мысли, растворяясь в этой тишине, нарушаемой только стуком колёс. Даже тихий шорох открывшейся двери соседнего купе не нарушил его уединения