дважды разделил запятой однородные члены предложения? С грамотёшкой, прямо скажу, у меня слабовато. Но вернёмся к призраку женской любви «без определённых очертаний». Дружил бы с нашими пацанами Иван Сергеевич – знал бы определённо, какие бывают очертания.
Бегаем в подсобку городской женской бани и оттуда через окно подсматриваем за голенькими. Всех девочек из нашего класса уже видел в неглиже. Окно закрашено, но краска местами облупилась, и вот благодаря разгильдяйству директора женской бани и утраты им социалистической бдительности мы их и созерцаем.
Танечку Свидлову тоже видел. Какие прелестные и гладкие округлости. Какие обольстительные зрелые формы! А когда моет там – испытываю невероятное напряжение внизу. Маман её – тётя Клава относится к интимному месту на удивление прозаично, если не сказать – пренебрежительно. Ставит одну ногу на лавку и трет жёсткой мочалкой по нежному, как по спине. «U ne femme tres vulgaire» – эта женщина кажется вульгарной.
Тётя Клава помешана на чистоте. Она знает секрет стирки белья и никому его не выдаёт. У неё самые белые простыни на нашей шахте, чем она несказанно гордится и умышленно держит выстиранное бельё на верёвке дольше, чем надо. Производит эффект. У Танечки – жестяной крахмальности белоснежный передник. Чернильное пятно на коричневом платьице дочери провоцирует у тёти Клавы лёгкую мигрень, то же самое на белом переднике вызывает у маман похожий на эпилепсию родимчик с последующим рукоприкладством.
Паустовский достал меня своим романтизмом больше, чем мама своими разговорами о пользе вегетарианства. Навру маме, что дочитал Паустовского. Недурно, вообще-то, излагает, но всё врёт. Врёт не потому, что – брехун, а потому, что боится перешагнуть грань дозволенного вольнодумства. Такая осторожная, строго дозированная и потому безопасная фронда.
А что там у Экклезиаста? Пробегаю поверхностно текст и хочу уже закрыть Ветхий Завет, но обращаю внимание на следующую за мудрецом книгу «Песнь песней Соломона». Донельзя развращённый Дуней Кулаковой, зацикливаюсь на стихе: «Я принадлежу возлюбленному, а возлюбленный мой – мне; он пасёт между лилиями». Вот в этих безобидных лилиях усматриваю тайный и, следовательно, необычайно волнующий меня смысл. Но похоже ли Она на лилию? Нужно ещё раз взглянуть на рисунок. О! Я знаю, я точно знаю, где могу проконсультироваться. В книге «Домоводство» какой-то прогрессивно настроенный издатель осмелился вставить главу: «Половое воспитание». Не удивлюсь, если узнаю, что его посадили за растление советской молодёжи. Какое отношение имеет ведение домашнего хозяйства к половому воспитанию – непонятно, но для меня оно очень кстати. Открываю «Гигиену девочек», а там – в профиль и анфас Она. Ещё раз, капая слюной, рассматриваю устройство половых органов девочек.
Дуня Кулакова! Не мешай! Я отдамся тебе, не закрывая «Гигиену девочек». Ну разумеется, не закрывая. Глаза тоже не закрою, наоборот! Но почему лилия? Почему не роза? Ловлю себя на мысли, что не знаю, как выглядит цветок. Открываю