в своем кабинете присматривать за генералом и удалился. Мавру надоело играть в переглядки со своим стражником, он осторожно стянул газету со стола и сделал вид, что читает.
В последний раз он пользовался шифром в восемьдесят первом, когда они ходили с Радобудом искать затонувшие древнегреческие суда. Легли спать в своих, а проснулись в нейтральных водах и были задержаны пограничниками, которых сильно смутило водолазное оборудование на борту катера. Тогда их мытарили четыре дня и, когда возбудили уголовное дело, пришлось раскрыться.
К назначенному времени подполковник не успел, и вернулся, когда до отправления поезда осталось семь минут, причем не один – с начальником управления, тем самым тучным, широким мужчиной в гражданском. Мавр встретил их сидя, как полагается старшему по званию, да еще ногу на ногу положил.
– Ну и что, господа чекисты? Есть еще государственность в нашем отечестве?
Начальник прямо не смотрел на Мавра, как девица, отводил глаза, однако вместе с провинциальной стыдливостью в его редких, коротких взглядах чувствовалась настороженность и любопытство. Он подал руку, после чего выпроводил из кабинета Рябова и лейтенанта.
– Прошу прощения, товарищ генерал, – сказал в сторону. – Вы же знаете, в нашей работе никто не гарантирован от недоразумений. Если бы вы сразу предъявили шифр…
– Спасибо, что не сгноили в подвале, а только приморозили. Я же человек теплолюбивый…
– Извините, товарищ генерал, отопление еще не включили…
– Ладно, – оборвал Мавр. – Какие ваши дальнейшие действия?
– На наш поезд вы уже не успеваете, – заторопился начальник. – Посадим на Мурманский, через четыре часа. До станции Мудьюга отправим на машине.
– Слава Богу, еще не все развалили, – пробурчал Мавр. – Оказывается, еще зачатки государственности наблюдаются. А так бы сгноили в подвале… Где мой тесть Притыкин?
– Его сейчас доставят сюда.
– А моя жена?
– Извините, товарищ генерал, – начальник замялся. – Придется проститься здесь… Проблемы с конвоированием, нужен автозак… – и вдруг добавил со скрытым недовольством: – После событий девяносто третьего МВД усилилось, наша служба на втором плане…
– Ну что же, простимся здесь…
– В Москве вас встретят! – оживился он. – Все будет в лучшем виде.
– Зачем это? – Мавр насторожился. – Это лишнее, отмените.
– Помогли бы перебраться с вокзала на вокзал: Притыкин – инвалид, на метро с вещами…
– Чья инициатива? Московская?
– Просили сообщить номер вагона, поставить в известность начальника поезда. И наказать проводникам, чтоб присматривали…
4
Скорята знал много больше, чем говорил: сказывались хохляцкие крови, не раз спасавшие его от наказаний во времена, когда еще служили они командирами взводов. У него был редкостный по мощи инстинкт самосохранения и ген жизнелюбия. Хортов об этом давно знал и ничего выпытывать не стал, добросовестно исполнил все просьбы законника