завопил пацан и прижал голову девушки к себе. – Это ещё одна мама! Не отдам!
Я поднял пистолет и сказал как можно твёрже, хотя голос все равно дрожал:
– Оставь ее, Ваня. А не то мне придётся стрелять в тебя.
Тотчас же с одной из банкеток взлетел в воздух внушительных размеров охотничий нож и устремился к животу девушки. Я покрылся холодным потом, а бедняжка попросту потеряла сознание. Нож завис в паре сантиметров от цели и остался в таком положении, слегка подрагивая.
– Брось пистолет, дядя, – угрожающе сказал мальчишка. – А не то я сделаю её своей мамой прямо сейчас. Брось.
Я застыл, не зная, что предпринять. Вот сколько смотрел фильмов, где герои, оказываясь в подобных ситуациях, с блеском выходят из них, и заложников спасши, и злодеев покарав. Попав же в такой переплёт сам, я здорово растерялся. Кроме того, я вдруг понял, как вообще мне трудно будет выстрелить в ребёнка, пусть он вроде бы даже и не очень ребёнок… Единственный совет из милицейского практикума по спасению заложников вспомнил я – тянуть время.
– Э-э-э… Понимаешь, Ваня, если я не приведу эту тетеньку назад, сюда придут другие дяди… Они непременно заберут тебя. Тебе с ними не справиться…
Я не знал, что ещё сказать, но развязка наступила неожиданно: девушка пришла в себя и, видно, не осознав сразу, где находится, очень сильно трепыхнулась, так, что почти вырвалась из рук мальчишки. Он отвлёкся на секунду, отвел от меня свой взгляд, и тут я метнулся вперед и схватил нож за рукоятку левой рукой. Лицо пацана исказила жуткая гримаса, и меня потащило вперед, вслед за ножом. За мгновение до того, как ножу вонзиться в тело девушки, я сумел деволюмизироваться вместе с ним. Как-то я вывернулся в сторону и упал у стены. Сил на сохранение деволюмизированного состояния не было. Я стал плотным и почувствовал, как нож изворачивается в моей руке. Я понял, что через секунду он проткнет меня насквозь. Резко подняв руку с пистолетом, я надавил на спуск. Оружие сталинских офицеров, хоть и пролежало с полсотни лет в подвале, не подвело! Грохнул выстрел, и с одновременным всплеском в воду упали нож и тело мальчишки. Трупы всех девушек вокруг начали внезапно с ужасающей скоростью разлагаться, наполнив воздух страшным зловонием. Я вскочил, отодвинул задвижку двери, подхватил на руки несостоявшуюся "маму" и заковылял как мог быстро прочь оттуда, подальше от этого ужаса, дикого и сумасшедшего, невозможного и невероятного…
Вечером, когда я сидел перед батареей опустошённых пивных бутылок, тщетно пытаясь расслабиться и размышляя, а не пора ли уже перейти к абсенту, по телефону позвонил Сефирос. Отругав меня сперва за излишнюю самостоятельность, он сообщил, что руководство весьма всё же удовлетворено моим успехом, и что за проявленную самоотверженность в борьбе в паранормальным злом, мне объявляется благодарность с занесением в личное дело (так и сказал, стервец!). Не слишком сдерживаясь в выражениях, я объяснил ему, куда конкретно и каким образом они могут "занести" свою благодарность, и бросил трубку.
Терпеть