приходит человек, если никого не любит. Ненависть вполне справедливо претендует на то, чтобы называться антонимом любви, так как ненавидеть – значит не любить, но это всего лишь обыкновенное чувство, которое может возникнуть или не возникнуть к человеку, которого не любят, видя его, например, впервые. Ненависть противоположна любви в том смысле, в каком дьявол или сатана противоположен не имеющему антиподов Богу. Когда некий Петр говорит, что не любит Машу, то под его словами можно понимать две вещи: или он ее действительно ненавидит, не желая знать ее, или он к ней просто равнодушен, как равнодушен каждый из нас к прохожим незнакомцам (в том смысле, что нельзя сказать, что мы их любим). В последнем случае не любить – уже не значит ненавидеть.
Это касается синонимов и антонимов любви. Объяснить же, в каком смысле любовь не поддается определению, будет немного сложнее, ибо невозможность сказать, что такое любовь, проистекает отнюдь не из-за того, что она принадлежит к числу того, что запредельно для нашего разума и выходит из рода обычных вещей и понятий, вроде, например, Ничто в понимании Мартина Хайдеггера или вневременной вечности. Напротив, любовь понятна, обыкновенна, естественна и присуща каждому человеку, даже младенцу, и поэтому постижима, и даже, более того, возможно сказать в противность, вопреки сказанному выше, что собою она представляет. Проще всего поэтому объяснить на примерах, в каком смысле любовь непостижима и неизреченна, а также не поддается определению.
Допустим, мы слышим следующее: «Человеку свойственно любить», или: «Одним из страшных и трудно поправимых последствий блуда и разврата, как известно, является то, что человек теряет свойство, способность, возможность любить». Если строго судить о сказанном, то тут видна явная ошибка. Говорить вот так, данным образом нельзя, недопустимо, ибо любовь – это ни свойство, ни способность, ни возможность человека. Правильнее было бы тут сказать, что человек после блуда не может по-настоящему любить. Тогда здесь уже ошибки не будет. Подобным образом нельзя в речи использовать и следующие высказывания: «из всех чувств любовь – самое красивое и могущественное в человеке», «любовь – самая могучая сила в мире», «состояние, в котором находились погибшие, было любовью», «любовь есть акт природы человека», «любовь относится к числу самых загадочных явлений», «Петру нужно было творить любовь, но он этого не делал» (или: «что я должна делать?» – «любить его»). Первые пять высказываний невозможны потому, что любовь в том числе не есть ни чувство, ни сила, ни состояние, ни акт, ни даже явление. Последнее же высказывание грешит тем, что нельзя говорить, что любовь можно творить (делать), ибо любовью можно только любить.
Для большей ясности, в каком смысле любовь непостижима, все названные вещи можно отнести к одному из сродных любви явлений, имеющему с нею одинаковое происхождение – влюбленности, которую можно назвать и чувством, и силой, и состоянием, и способностью. Даже здесь в сказанном нет онтологической ошибки: влюбленность