его сломала. Боже, как больно.
Она стискивает зубы.
Иди дальше.
За спиной раздаются шаги мужчины – тяжелые, неумолимые; он заходит в лес. Но теперь у Карлы есть преимущество: расстояние в несколько метров и темнота, благословенная темнота. Она прячется за деревом – каменным дубом, – чувствует спиной его морщинистую плотную кору. Руки перепачканы в смоле, в ноздри льется пряный древесный запах. Она пытается сообразить, что делать дальше.
Я позвоню в полицию.
Но телефон остался в машине, под сиденьем
Я возьму палку и неожиданно на него нападу, застану его врасплох.
Он гораздо выше тебя
Тогда я добегу до прицепа, сяду верхом на Мэгги, пришпорю ее и поскачу быстрее ветра.
Он отрежет тебе дорогу раньше.
И к тому же тебе нужно будет время,
чтобы открыть задвижку
и помочь Мэгги выйти. И даже если
тебе удастся забраться на нее без седла
с первого раза, не соскользнув,
даже если тебе удастся
удержать равновесие, он может
сесть за руль «порше» и догнать тебя
гораздо раньше, чем ты отыщешь в темноте
главную дорогу.
Голос, похожий на голос ее матери, не оставил ей выбора.
Ты должна идти к Конному центру
и просить помощи.
– Иди сюда, – повторяет мужчина. – Иди сюда.
Все ближе и ближе.
Луч фонарика, словно хищное щупальце, рыскает среди деревьев.
Карла наклоняется и вслепую ощупывает землю. Почва. Сухие ветви, раздирающие ей пальцы. Нечто густое, что она предпочитает оставить неопознанным. Шишка – нет, не годится. Наконец ее рука сжимает маленький пористый камень.
Человек с ножом уже совсем рядом с ней. Она даже слышит его хриплое прерывистое дыхание.
Карла бросает камень в противоположном направлении, как можно дальше. Получается не очень. Стук раздается на ничтожно малом расстоянии.
Это единственное преимущество, что у тебя есть, используй его.
Человек с ножом поворачивается, и луч фонарика теперь жадно исследует пространство ближе к прицепу. Карла решает снять туфли, она знает, что будет больно, очень больно, но так ей легче будет идти бесшумно, а сейчас это единственный шанс спастись. Пригнувшись, она начинает двигаться в сторону Конного центра. Каждый шаг становится душевной пыткой; ей кажется, что любое ее движение отдается эхом по всему лесу, так и зазывая преследователя: я здесь, лови меня!
К душевной муке присоединяется физическая боль, когда сосновые иголки, плотным ковром лежащие на земле, начинают впиваться в подошву и в нежную чувствительную кожу между пальцами. Парадоксальным образом всю – общую, накопившуюся боль вытерпеть оказывается легче, чем боль сиюсекундную, от каждого конкретного укола. И Карла позволяет адреналину взять над собой верх. Как порой случается в