восторженно ахнула.
Мальчик вырвался из рук матери и бросился в обход меня к тому, кого назвал его светлостью.
– Никола!
Мой взгляд метнулся над его головой, и я увидела падающий наливающийся алым круг. Точнее, схему, магическую схему, наполненную невероятной силой.
– Эй! – крикнула я. – Там!
Мужчина повернулся ко мне, а я прыгнула за мальчиком, дернула его в сторону. Никола отлетел в руки бегущей к нему матери, а я – прямо в его светлость.
Шлеп!
Звуки исчезли, превратившись в глухой гул, словно я провалилась под воду. Алого стало больше, а потом в него ворвалось золото. Солнечная вспышка полыхнула совсем рядом, не то в полном ярости устремленном на меня взгляде, не то отовсюду. Солнца вокруг стало слишком много, а потом оно рявкнуло мужским голосом:
– Vetary!
И меня спеленало по рукам и ногам.
К нам уже бежали полицеи, и на их лицах читался неприкрытый ужас. Как если бы это на них сейчас было совершено покушение, а не на того, кто, кстати, до этой поры довольно бесцеремонно держал меня за локоть. Я попыталась повернуть голову и не смогла.
– Арестуйте ее! – последовал короткий приказ, и вся толпа мужчин в форме устремилась… ко мне?!
Вы это сейчас серьезно?!
Мужчина наградил меня раздраженным взглядом и тряхнул рукой, словно собирался избавиться от мерзкого прикосновения – ко мне. Я попыталась открыть рот, но язык тоже меня не слушался.
Он что, набросил на меня схему затишья?
Вот же серан[2]!
Пока я размышляла о том, что скажу (когда смогу) этому не одаренному интеллектом парнокопытному, меня уже затолкали в полицейский экипаж.
Раздался чей-то зычный окрик, и карета тронулась.
Глава 2
Райнхарт
– Где она?
В здание Тайной канцелярии я не просто вошел, а влетел. Гвардейцы, встречающие меня, вытянулись по струнке и, видимо, попытались цветом слиться со стеной, потому что кровь резко отхлынула от их лиц.
– Отвечайте, – поторопил я. – Где она?
– Кто, ваша светлость?
– Женщина, которая пыталась меня убить.
Рыжую привезли сюда отдельно, а мне пришлось немного задержаться.
– Не можем знать точно, ваша светлость, либо во временной камере, либо в допросной.
Последнее было бы идеально. Потому что все, чего мне хотелось, – узнать, на кого работает эта девица. Узнать, кто ее заказчик: я собирался вытрясти из нее его имя. Даже если придется трясти ее буквально.
Признаюсь, встряхнуть рыжую как следует хотелось. И себя заодно. С тех пор, как она в меня врезалась. Как прыгнула в объятия, обволакивая свежим запахом цветов, врываясь в реальность живым пламенем, вплавляясь телом в тело и поднимая на меня расширенные глаза. Светло-карие, как у львицы, из-за которых я потерял целую секунду, которая могла стоить мне жизни. И не только мне.
Только сработавшие рефлексы, вбитые в меня с самого детства, спасли