дожидаясь моего ответа, он направляется к мобильезу. Да, теперь я его узнала – эту блестящую хромированную машину, по цвету напоминающую горький шоколад, щедро сдобренный зеркальной глазурью и украшенный золотым завитком эмблемы производителя, как торт лаконичным узором.
Гьерд, а есть все-таки хочется.
Но еще больше хочется никогда его больше не видеть, поэтому я направляюсь в противоположную сторону. Эта улица немноголюдная, она вообще какая-то серая и безликая, особенно в подступающих сумерках. Похоже, сейчас уже все семь, а то и половина восьмого.
Домой хочу!
– Эри Армсвилл! – доносится раздраженное сзади.
Его серанство меня догоняет.
– Да что с вами не так?!
– Со мной все так, – отвечаю, ускоряя шаг. – Просто не имею обыкновения садиться в мобильезы к незнакомым типам, которые угрожали мне пытками.
– Я не угрожал вам пытками!
– Правда? – Я останавливаюсь и разворачиваюсь: – А сейчас вы меня еще и преследуете! И прекратите пялиться на мое декольте.
Кажется, он лишается дара речи, потому какое-то время просто смотрит на меня. То ли пытается подобрать слова, то ли думает, как меня придушить, чтобы никто не увидел. Лично я бы поставила на второе, но я уже слишком устала, чтобы бояться. Вот там, в допросной, – да, меня здорово впечатлили его слова, особенно когда он заговорил о маме!
К слову, если быть честной, смотрел он чуть повыше декольте, то есть на мою шею. Но одно от другого недалеко ушло!
– Я. Не пялюсь в ваше декольте, – раздельно, по слогам, произносит он. – Садитесь в машину, эри Армсвилл, или…
– Или? – Я складываю руки на груди, поверх пьесы. И к счастью, потому что с каждой минутой мне все сильнее хочется его треснуть, а пьесу жалко. Не хватало еще трепать ее о всякие головы.
– Послушайте, чего вы добиваетесь?
– Я? С той самой минуты, как я вышла из этого здания, я добиваюсь того, чтобы вы от меня отвязались. Но до вас, кажется, туго доходит! А впрочем… мне не кажется.
Его светлость сверкает глазами так, что, по ощущениям, может взглядом материализовать воздушную схему. Если бы это было возможно. Вся магия в принципе активируется схемами: чаще всего ее нужно чертить – на бумаге, на дереве, на земле, на камне, в общем, на любом материале – и только после этого активировать. Разные заклинания – разные схемы, а дальше все зависит от вложенной в нее силы мага.
Маги высшего уровня, например, способны создавать серебряные и золотые, и есть еще алые. Это такая мощь, которая по сути своей созидать не способна, только разрушать и уничтожать. Поэтому она и называется запретной. Поэтому все, что под ней создается, – преступление. Что же касается воздушных схем, сильные маги тоже способны их создавать, но не глазами, а начертанием силовых линий в воздухе. Правда, удержать такую схему стабильной гораздо сложнее, чем нарисованную.
Его светлость смотрит на меня, потом резко разворачивается и уходит.
Туда ему и дорога!
Я продолжаю свой