двигаясь ко второму убийце. Но тот сделал что-то очень странное. Он не стал защищаться – было ясно, что шансов у него против меча не было никаких, и даже бежать, перепрыгивая через лежащих, тоже было бессмысленно, – а вместо этого неумело ткнул сам себя точно таким же длинным тонким ножом куда-то под ребра и начал опускаться, еле слышно произнося слово с длинной буквой «е» в конце.
Я потрогал пальцем густую жидкость, которой была залита только что выданная новая куртка, вздохнул и заснул беспробудно.
ГЛАВА 6
Паиридезо
Кажется, я проспал целые сутки или чуть меньше, проснулся полностью счастливым и увидел устремленный на меня упорный взгляд светло-серых глаз.
Длинный воин сидел рядом и никуда не спешил. Более того, он и на воина-то сейчас не был похож – куда девался этот длинный меч? Я спокойно и внимательно рассматривал его лицо с выдвинутым вперед подбородком и резкими, будто рукой художника обозначенными складками кожи.
Потом, не поднимаясь, наклонил голову (попросту прижал подбородок к груди) и сказал «спасибо».
Воин кивнул.
– Опасности больше нет? – прервал я, наконец, молчание.
Воин чуть сжал губы, поразмышлял, а потом опять кивнул. Я задумался и задал, как я сейчас понимаю, самый правильный в этой ситуации вопрос:
– А почему?
Вот тут я снова (после каравана) услышал, наконец, его голос – негромкий, уверенный и хрипловатый. И подумал, что голоса настоящих певцов вовсе не должны быть обязательно высокими и чистыми – если бы, например, этот человек вдруг решил запеть, то послушать его пришли бы многие.
– А потому, что те люди были очень плохо обучены. Они увлеклись, это дорого им обошлось. А дальше… ведь обычно они делают все заранее. Нанимаются на работу, перестают вызывать подозрения. Готовятся. Значит, пока вы здесь, под этими шатрами, новые убийцы должны устроиться в больницу или помощниками лекаря, или больными. Что нелегко, великого целителя Ашофте не обманешь. И затем они наносят удар неожиданно и так, чтобы все видели. Значит, у нас еще есть несколько дней.
– У нас? – спросил я после паузы.
– Я знаю, каким именем вы назвались целителю, – неохотно сказал он. И замолчал. А потом добавил: – Меня зовут Юкук.
Паузы между фразами нашего разговора становились все более напряженными.
– Но это даже не имя, – ответил, наконец, я. – Это кличка: сова. И она тюркская, а вы, уважаемый воин, похоже, хорасанец.
– Этой клички хватало, когда я работал последние годы на ваш торговый дом, – с некоторой долей иронии прозвучал его голос. – Но я вижу, что вам она неизвестна. И это означает… очень многое.
– Меня еще иногда называют Ястреб, так что мы оба – из птиц, – сказал я, неизвестно зачем. Стыдно признаться, но, кажется, для того, чтобы произвести впечатление.
– Вам нужно лежать, – сказал, помолчав, воин по имени Юкук. – А тем временем вы сами знаете, что делать.
Честно