был теплый мартовский день. Уроки только закончились, и я, не спеша, шла в сторону автобусной остановки. Тогда мы с Никой еще не общались, поэтому по школе и за ее пределами мне чаще всего приходилось ходить одной, наслаждаясь музыкой. Пошарив руками по карманам, я вдруг осознала, что мама снова вытащила мои наушники из штанов, а значит, до дома придется ехать, слушая гул школьников в забитом автобусе.
– Классно, – заметила я вслух. – Сколько раз просила не трогать мои вещи…
От нечего делать я напевала себе под нос различные песенки собственного сочинения, но мое бурчание внезапно прервал чей-то прерывистый крик. Оглядевшись, я попыталась понять, откуда же он исходил. Неподалеку располагался старый парк, и, возможно, ответ находился в нем. Вскоре крик повторился вновь, но теперь еще более жалобно, как будто просил о помощи. Сорвавшись с места, я рванулась в его сторону, но очень быстро устала и остановилась, затерявшись среди мрачной, беспросветной зелени, чтобы немного отдышаться. И хотя, весь благородный порыв занял не больше пяти минут, мне пришлось удивиться тому, как быстро сменилась обстановка вокруг. Воцарилась тишина и спокойствие. На секунду даже показалось, что это была просто игра воображения. Странная улыбка сорвалась с моих губ, отобразившись на несколько возбужденном лице.
Тогда я принялась осматриваться: деревья, точно греческие колонны, вмещающие в себя метра два в диаметре и все тридцать в высоту, выбритая ярко-зеленая опушка и стоящее неуклюже на ней ветхое здание. Окна его были разбиты, видимо, дети постарались (так мне казалось тогда), а стены покрыты щедрым слоем граффити. Никогда здесь не была. Любой другой ребенок, увидев эту картину, давно бросился бы бежать, но только не я… Меня потянуло прямо к дому. Кто знает, что мне посчастливится в нем найти… Подобравшись поближе, до меня стали доноситься голоса, вся земля под ногами буквально представлялась сплошным ковром из сигаретных бычков, игл, различных ампул и прочих медикаментов.
– А может, побреем его налысо? Эти кудри на его голове меня уже порядком достали! – раздалось из дома.
Я подошла к одному из разбитых окон здания и аккуратно заглянула. Внутри все было обнесено, стены исписаны красочными надписями, среди которых не трудно различались откровенные ругательства и суицидальные записи. На полу кое-где виднелись пятна крови, пахло сыростью и мочой. Посередине всего это кошмара стоял стул, к которому привязали кудрявого мальчика с красивыми рыжими волосами. Рот заклеили скотчем. Глаза его были полны страха, а под носом засохла кровяная дорожка. Напротив расположилась троица каких-то парней. У одного из них в руках был нож, другой крутил на пальце ручку ножниц, а третий, видимо, самый главный, сидел на диване и с невероятно пафосным видом затягивался неумело сигаретой. Меня охватил ужас: что же сейчас будет?
– Да, давайте его обреем, – подхватил второй, тот, что с ножом.
– Лично мне кажется, эта рыжая скотина вообще не достойна жизни. Убить, конечно, мы его не можем, но вот хорошенько