так, как происходило. Его дыхание, теплые сухие губы, колкая щетина и вдруг – влажный вкус, чужой, отовсюду, и нечем дышать, и запах мыла от его кожи, твердая скула, щетина и снова ласковые настойчивые губы. Зорик постепенно разжал кольцо своих рук, и Леля почувствовала, что его пальцы пробираются к ней под олимпийку и тоненькую футболку, в которую она переоделась ко сну. Он справился очень быстро, и тут же его широкие теплые ладони стали гладить и сжимать ее голую спину.
– Фуф, какая ты шелковая, – выдохнул Зорик.
Он снова стал целовать ее губы и вдруг ловко перехватил Лелю так, что одна его ладонь оказалась у нее на животе и метнулась вверх, сжав голую грудь. Леля дернула головой.
– Стой, не надо! – Она выронила полотенце и обеими руками уперлась в мощные и тугие, как мешки с песком, плечи. – Перестань!
Это было уже чересчур, так же нельзя, ну правда!
– Все, все, я не трогаю, все, ничего не делаю, – зашептал Зорик, убирая руки из-под олимпийки, но вдруг снова крепко обхватил ее своей железной хваткой.
Леля слышала его частое дыхание и чувствовала себя совершенно беспомощной. Он играл с ней, как кошка с мухой.
– Зорик, хватит, мне надо идти.
– Подожди минутку, мы же теперь с тобой непонятно когда увидимся вообще… Я ничего не делаю, ничего…
Он перехватил ее обеими руками, теперь пониже талии, и крепко прижал к своим бедрам, подавшись ей навстречу. Леля почувствовала сквозь одежду, как в низ ее живота уперся его твердый, вздыбленный член. Она в ужасе отпрянула, но осталась на месте – Зорик крепко прижимал ее к себе.
– Да не бойся ты, я же ничего не делаю, просто обнимаю, ну ты что, подожди. – Он попытался снова поцеловать ее губы, но Леля, дернувшись изо всех сил, вывернулась винтом из его объятий и отступила на шаг. Он стоял, чуть расставив руки в стороны ладонями вперед, как будто спрашивая: «И что теперь?» Потом улыбнулся своими ямочками:
– Эй, испугалась? Прости, ну прости. Иди сюда. Я просто обниму. – Он потянулся к ней. – Ты такая шелковая… принцесса…
Леля подхватила с пола полотенце и отступила еще на шаг. Она могла уйти, убежать в свою палату прямо сейчас, но разве можно было убежать вот так, не оглядываясь, как будто он какой-то злодей… Леля не знала, что сказать. Он смотрел на нее, чуть приподняв брови и склонив набок голову, и на секунду ей захотелось обратно – пусть обнимет своими железными ручищами, пусть…
– Ты испугалась, что ли? Я тебе больно сделал?
– Нет, все нормально. Я просто… – Леля опустила глаза.
Тогда он спокойно подошел к ней вплотную и обнял, уже не стискивая, а хорошо, бережно. Очень сильный, очень взрослый. Леля на секунду почувствовала это всем телом, кожей и теплой волной, прокатившейся по животу вниз от солнечного сплетения. Она дотронулась щекой до его плеча, потом подняла лицо и посмотрела ему в глаза:
– Я пойду, ладно?
Он наклонился, легонько поцеловал в губы.
– Давай! – И нехотя выпустил ее из рук.
– Спокойной ночи! – Леля