Ленинграде, ее жизни в этот период. Все это как бы взорвалось в сознании государственного советника юстиции третьего класса. Решение было принято.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – с официальной бодростью и лихостью сказала Анна. – Дайте мне полчасика подумать, и может быть, что-нибудь и наметим. План нам нужен.
Анна отправилась погулять по аллеям прекрасного парка и с изумлением чувствовала, как к ней возвращались четкость мысли и способность проработки сложнейших поворотов возможного следствия. Наступили обычные для нее спокойствие и ясность. «Все будет хорошо, все сделаем», – говорила она самой себе. Эти слова ее всегда успокаивали. Это была мантра Анны.
Собравшись через полчаса в номере Захарьиных-старших, мужчины уже не увидели томную курортную даму, разнежившуюся на берегу Финского залива. Анна была собрана и готова к сложной работе.
– Значит, действовать будем так, – жестко и четко сказала она. – Первое. В понедельник утром я позвоню Смирнову. Вкратце расскажу шефу всю эту историю. Не знаю, какое он примет решение, но ясно, что, по-видимому, придется отзываться из отпуска, – лицо Лидии Николаевны вытянулось, – а потом подумаем об открытии уголовного дела.
– Стесняюсь спросить, я что же останусь с Верочкой одна? Я боюсь такой ответственности, это не Москва, мало ли что случится, – заволновалась бабушка.
– Ничего не бойся, Лида, – пробормотал академик Захарьин. – Я закончу свои дела и приеду к вам. Может же у меня быть отпуск. А у вас тут так хорошо.
– Ну ладно, вернемся к делам, – жестко повернула разговор Захарьина. – Я хочу подчеркнуть. Весь фокус в том, чтобы два события – исчезновения Эммы Марковны и Владимира Розенфельда – были объединены, что даст нам необходимую синергию.
Второе. Попрошу Анатолия Борисовича дать указание главному питерскому следаку принять меня и со всем вниманием выслушать наше дело. Питерский следственный комитет должен надавать по ушам доблестным милиционерам и истребовать всю проблему в свое ведение. В конце концов, пропала блокадница, прекрасный и заслуженный человек, вдова красы и гордости ленинградской медицины Бориса Натановича Розенфельда.
Третье. До всех решений Смирнова ты, Федор, ознакомишь меня с результатами вашей работы по поиску Владимира Розенфельда.
– Анюта, – сказа Федор Петрович – я, конечно, все что угодно. Но нам нужно поговорить с Дунаевым. Он у нас главный по этому вопросу.
– Хорошо, поговорим с ним по скайпу. Думаю, все будет хорошо, результат будет достигнут. Тем более что «Юнгфрау» должна быть рада тому, что поисками господина Розенфельда займется Следственный комитет Генеральной прокуратуры. Возможностей у нас все-таки больше.
– Поехали дальше.
Это уже четвертое. Михаил Борисович, завтра я хочу с Федором Петровичем посетить вашу супругу и потолковать с соседками.
– Анна Германовн…
– Да чего уж там – Аня, – перебила Розенфельда