ветло-желтый и голубой. Ее семья была бедна, а те скудные деньги, что им удавалось раздобыть, полностью уходили на еду, свечи и одежду. Поэтому она не могла позволить себе купить краски – они были очень дорогие. Обычно девочка сидела на полянке недалеко от своего домика, пока ее мама собирала необходимые лекарственные травы, и угольком рисовала небесно-голубое небо и восходящее солнце. А закончив рисунок, потом долго смотрела на него, мысленно раскрашивая в голубые, розовые и золотистые оттенки. Иногда, если продажа цветов и лекарственных порошков, что делала ей мать, шла особенно хорошо, на оставшиеся монеты ей удавалось раздобыть немного пастели, и тогда ее рисунки становились ярче. Эйвери никогда не приходило в голову продавать свои картины, несмотря на то, что они были достаточно красивые, хоть и не всегда пестрили яркими красками.
В деревне, близ которой находился ее домик, люди, знавшие ее отца и мать, обитающих в домике лесничего, хорошо относились к девочке и бывало угощали ее пряниками и другими сладостями.
Но время шло, и девочка росла. Жизнь ее родителей отобрала неведомая лихорадка, и их желание погулять на свадьбе дочери – так и не сбылось. Со временем те, кто хоть немного знал родителей девушки, умерли, другим же не было дела до странной особы, живущей в лесу. На рынке многие перестали покупать цветы и травы, бережно собранные ею в лесу, были и такие, что звали ее ведьмой. Единственный, кто каждый день покупал у нее цветы, полевые ромашки, – была старушка, жившая в доме на окраине этой маленькой деревушки. Вырученных денег едва хватало, чтобы купить хлеб и пару свечей.
Однажды, деревенские мальчишки решили подшутить над «лесной ведьмой» – хотели подпалить занавески на окнах – но дом был настолько обветшалый, что от одной искры вспыхнул ярким пламенем. Идя домой, продав лишь небольшой мешочек сушеной мать-и-мачехи и букет ромашек, девушка увидела яркое пламя, возвышающееся над лесом.
– Нет!!! – закричала она и бросилась бегом, обгоняя ветер, к своему маленькому жилищу. Корзинка с товарами, так и не опустевшая даже на половину, одиноко покатилась по тропинке, роняя ценные мешочки, а слегка увядшие полевые цветы, что Эйвери несла в руках, теперь мертвой грудой валялись в грязи.
Когда девушка добежала до дома, крыша обвалилась, подняв ветер, смешанный с пеплом и пылью. Эйвери принялась заливать горящее жилище водой из колодца, но когда дочка лесника справилась с пожаром, то увидела, что от хижины почти ничего не осталось. Она села на почерневший от золы камень и заплакала. Когда ее слезы иссякли, девушка обессилено рухнула на траву и потеряла сознание…
Очнувшись утром, Эйвери с отчаянием подняла голову и оглядела то, что осталось от ее маленького домика.
«Что же мне теперь делать?» – подумала никому не нужная сиротка. Ее дом сгорел, а денежное состояние – лишь две потемневшие монетки. – «Ни друзей, ни знакомых…»
И вдруг она вспомнила о доброй старушке Марте, которая всегда покупала у нее полевые ромашки. Девушка встала, отряхнула пепел со своей юбки и пошла по дороге, ведущей прочь из леса. Снедаемая горечью утраты, она и не заметила, как вдали замаячила покосившаяся крыша одинокого домика, стоявшего на отшибе.
Старушка сидела на лавочке и вязала. Увидев девушку, она так и всплеснула руками:
– Голубушка, что же с тобой приключилось? – спросила Марта, взглянув на растрепанные волосы и грязную одежду.
Эйвери рассказала ей обо всем.
Марта собрала ей кой-какие вещи в дорогу и написала письмо своему другу Джованни, жившему в столичном городе, с просьбой взять в помощницы девицу, которую она отправляет с этим письмом.
Взяв небольшую суму с припасами и накинув плащ на плечи, девушка поблагодарила старушку и отправилась в путь. По дороге один добрый крестьянин подвез ее до столицы на своей телеге.
Глава 1. Новые знакомства
Девушка шла по главной улице, вымощенной гладким плоским камнем, смотря по сторонам. Высокие здания и особняки богатых вельмож соседствовали с аккуратненькими домиками крестьян, с чуть прохудившимся крышами. Улица гудела, смешивая голоса людей различной национальности и положения в один общий гул. Девушка немного растерялась, все чаще поворачивая голову в поисках маленькой мастерской с крылатой лошадью на деревянной табличке. Поэтому она упала, стоило мужчине в плаще в спешке чуть задеть ее плечом.
– О! Прошу прощения! – воскликнул юноша: он так резко обернулся, что капюшон, скрывающий его лицо, спал.
Девушка ошеломленно смотрела на темноволосого юношу, протянувшего ей руку. Чуть помедлив, Эйвери взяла его руку. Юноша не менее изумленно смотрел на зеленоглазую красавицу. Улыбнувшись, он хотел сказать что-нибудь ободряющее этой потерянной девушке, нервно накручивающей вороную прядь на указательный палец. Но вдруг услышал…
– Вон он!
Девушка вздрогнула, обернувшись на возглас: к ней приближались два городских стражника. Смешавшись, Эйвери покрепче прижала к себе свою котомку. Стража пронеслась мимо, преследуя юношу в плаще, скрывшегося в узеньком переулке.
«Вор? Заключенный?» – пронеслось