надо на городские стены. Об этом не может быть и речи, – ответил Александр и ушел.
Тем временем Амурбий отправился в укрытие, где прятали женщин и детей, и сказал им готовиться к тому, что ночью их выведут из крепости.
Наступила ночь. Александр был ранен.
– Вот видишь, ты не помощник нам теперь. Возьми верных людей и уходи. Женщины и дети уже готовы.
Братья посмотрели друг другу в глаза и крепко обнялись, понимая, что, может быть, видятся в последний раз38.
Амурбию принесли одежду брата, он спешно переоделся.
Вдвоем они направились к секретному выходу, где ждали женщины и дети. Как же они были удивлены, когда они увидели, что два Александра направляются к ним. Они знали, что Амурбий и Александр похожи друг на друга, но Амурбий всегда ходил в черкеске39 и поэтому люди не путали их. Но теперь они увидели двух братьев в одинаковой одежде, и отличить их было трудно.
Александр выбрал нескольких воинов, чтобы они сопровождали стариков, женщин и детей. Все на прощание обнялись без слов и расстались. В тишине крымской ночи группа вошла в секретный лаз…
Еще неделю шли бои. Амурбий надеялся, что группа ушла далеко, и они скоро будут в безопасности.
Турецкая артиллерия пробила брешь в стене города, и янычары ворвались в город Мангуп. Амурбий стоял на крепостной стене, когда прилетело ядро. Взрывной волной его сбросило со стены. Он не был ранен, но получил ушиб. Потеряв сознание, он попал в плен. Турецкий Гедык-Ахмет-паша принял его за князя Феодоро Александра и отправил к турецкому султану как пленника.
Амурбия и оставшихся в живых защитников крепости повели к кораблям. Воинов определили к гребцам на галерах. Новоявленного князя Феодоро закрыли в трюме корабля. Как только огромный турецкий флот отчалил от берегов поверженного княжества, Амурбий попытался сбежать. Его поймали, связали руки и приставили охрану.
Амурбий много лет жил в княжестве Феодоро, дружил с греками, венецианцами, крымскими татарами, поэтому знал греческий, венецианский и тюркский языки, и поэтому он легко разговорил своего охранника-венецианца. От него князь узнал, что три года тому назад венецианский корабль был атакован в водах Средиземного моря, и он оказался в плену у турков. Охранник принял ислам, сохранил жизнь, но свободу не обрел, так и остался жить в Османской империи.
Под надзором венецианца Амурбию предстояло провести время в душной каморке до того, когда корабль причалит к стамбульскому берегу. Ночью под его храп узник вспоминал родителей.
Отец часто любил повторять фразу: «Сегодня сделал доброе дело, значит – прожил день не зря», а Амурбий считал: «Я узнал что-то новое и мой день прожит не зря». У отца не только сердце было добрым, даже руки были добрыми! Его руки не были похожи на мозолистые руки труженика или покрытые шрамами руки воина. У отца были особые руки, сильные и одновременно источавшие добро. Амурбий лежал и думал что, наверное, Всевышний выбирал пророков из таких людей, как его отец. Матушка была под стать отцу – добрейшей души человек с красивым голосом.