на лице которого смешались эмоции – стыд и ненависть, а в руке он держал толстую палку с торчащей на конце острой веткой.
– Максон просто животное, – сквозь смех говорил Ваня. – Он… Ха-ха-ха… Он… Ха-ха-ха…
– Заткнись, ублюдок! – зарычал Иларионов и намахнулся на обидчика палкой.
– Максон тупой дрочила! Максон тупой дрочила! – дразнился Ваня заливаясь от смеха. – Мастер по теребоньканью писюна. Доктор ананистских наук!
– Заткнись, урод! – закричал Иларионов. – Заткнись, пока не отфигачил тебя этой палкой! Клянусь, я разобью тебе хлебальник!
– Пацаны, что случилось? – спросил я, пытаясь понять причину смеха Вани Незваного.
Голова раскалывалась от боли и кружилась.
– Это копец, – сказал Ваня. – Максон пошел отлить в деревья и не заметил, как я пошел за ним через пару минут…
– Заткнись, тварь! – кричал Иларионов.
– Я подхожу, – продолжал сквозь смех Ваня, – а там, мля, Максон смотрит на купающихся мокрых телок и дрочит. Рукаблуд!
– Заткнись, сука!
– Дрочит, прикинь Родя! Максон дрочун! Максон дрочун!
Я засмеялся.
Все случилось за мгновение.
Максим ударил палкой Ваню. Острая ветка пробила висок, и Ваня молча свалился на пол. Я не сразу понял, что Незваный мертв и продолжал смеяться еще несколько секунд. Потом пришло понимание реальности. Максим смотрел на меня ошалевшими глазами и шептал:
– Я не хотел… Я не хотел… Я не хотел…
– Ты убил его, – с трудом от подступившего к горлу кома сказал я.
– Я не хотел… Я не хотел… Я не хотел…
– Макс, ты убил его. Ты убил его!
– Я не хотел, Родя, – запричитал Максим. – Ты же знаешь, я не хотел. Родя ты же мой лучший друг. Родя, меня батя убьет! Меня в тюрьму посадят! У тебя больше не останется друзей, Родя.
– Нахрена ты убил его? – разозлившись спросил я.
– Родя, если ты меня сдашь, я скажу, что это ты его убил. Или что ты меня заставил. В любом случаи, Родя, я потяну тебя за собой.
– Нахрена ты убил его? – снова спросил я, чувствуя, что все волоски на моем теле встали дыбом.
Максим врезал мне по лицу, и я увидел, что его страх уступил место безумной злости.
– Знаешь, Родион, – прорычал он. – Если ты меня, сука, сдашь, я тебя уничтожу! Я тебя… Да я тебя…
И я не сдал «друга». Я испугался. Я все двенадцать лет ненавидел себя за это. Мне хотелось забыть этот день, стереть его из памяти, но он снова и снова всплывал в моих снах. Ваня Незваный до сих пор является ко мне и обвиняет меня в убийстве… Надо было сдать Макса сразу и мне не пришлось бы его убивать. Я трус. Я чертов трус.
Мы затащили труп в деревья, дождались пока девушки уйдут, вырыли руками и палками небольшую яму, уложили туда тело Вани Незваного, закопали, и сверху закидали ветками и мусором.
Тело никто не нашел.
Мы сказали, что наш друг ушел выпивать с какими-то