об ограблении финской королевы и описывались новые подробности, о которых стало известно за прошедший день. Прошло уже двадцать минут, а Дора так и не появилась.
Запас наличности у нее был слишком скуден, чтобы взять такси, поэтому Одри обратилась за помощью к полицейскому, чьи знания автобусных маршрутов оказались поистине энциклопедическими. Прождав несколько минут под моросящим дождем, она наконец увидела автобус, идущий в сторону Парк-лейн, откуда начинается оживленная Керзон-стрит. За время короткого путешествия Лондон явил ей не одну загадку, и все же она разыскала небольшой домик и нажала на кнопку дверного звонка. Еще несколько секунд ожидания – и дверь открыла аккуратная горничная, недоверчивым взглядом окинувшая гостью в запыленной одежде.
– Миссис Мартин Элтон занята. Вы из Севильи?
– Нет, я из Суссекса, – ответила девушка, слегка улыбнувшись. – Передайте, пожалуйста, миссис Элтон, что к ней приехала сестра.
Горничная, поколебавшись, впустила ее в дом, провела в небольшую прохладную гостиную и ушла, закрыв за собой дверь. Одри подумала, что ее явно не ждали, и беспокойство, которое она испытывала по дороге сюда, усилилось. Их с сестрой переписка носила чисто условный характер. Дору никогда не интересовали ни мать, ни то, что в разговорах с друзьями она высокопарно называла «фермой», и когда младшая из сестер в отчаянии обратилась к ней за помощью, та прислала чек на пять фунтов и письмо, в котором недвусмысленно давалось понять, что миссис Элтон не имеет ни возможности, ни желания заниматься благотворительностью.
Дора оставила дом ради сцены в очень раннем возрасте и за несколько недель до смерти матери вступила в брак, который имел все признаки выгодного. Впрочем, в глазах их матери, строгой и несгибаемой женщины, Дора не могла совершить ничего дурного, и даже то, что она абсолютно забыла ее, ни на йоту не уменьшило материнской любви к старшей дочери и, похоже, даже усилило ее. Изо дня в день, из года в год Дора ставилась в пример своей сестре. Дора добилась успеха, а это, по мнению миссис Бедфорд, сглаживало все недостатки. Она добилась успеха даже как актриса, ее имя, написанное аршинными буквами, красовалось на афишах гастролирующих театров, ее фотографии появлялись даже в лондонских газетах. Какими средствами она добилась славы и обрела независимость, миссис Бедфорд не знала, и ей это было неинтересно.
Внезапно открылась дверь, и в гостиную вошла девушка. Она была выше и светлее сестры и почти так же красива, хотя губы у нее были чуть тоньше, а глазам не хватало присущей Одри веселости.
– Девочка моя, откуда ты?! – с тревогой в голосе воскликнула она, протянула вялую, сверкающую драгоценностями руку, наклонилась и скользнула губами по холодной щеке сестры.
– Ты не получила моего письма, Дора?
Дора Элтон покачала головой.
– Нет, я письма не получала. А ты выросла, дитя мое. Когда я тебя видела в последний раз, ты была неуклюжим подростком.
– Все мы растем, – серьезно заметила Одри. – Я продала дом.
Старшая из девушек удивленно распахнула глаза.
– Боже мой, зачем