будто уходил мыслями куда-то совсем далеко. Круэль завидовал этому свойству, и одновременно это же его ужасно раздражало. Сейчас, осознав это, ему вдруг стало стыдно, в который раз уже за этот день. Может, стоит и правда её прочитать?
Он хотел что-то переспросить, но передумал, глаза его собеседника опять выцвели, вновь закрыв его внутренний мир от окружающих. Да и Круэль теперь был в себе: он и так слишком много услышал за этот вечер странного, и теперь надо было попытаться как-то разложить это по внутренним полочкам.
Так прошло ещё какое-то время. Очаг тлел, Къел всё так же задумчиво смотрел на реакцию, его приятель молчал… И в какой -то момент Круэль вдруг внезапно почувствовал, что ему пора идти дальше. Наверное, домой. Или нет? Он встал, разминая затекшие ноги, и склонился в прощальном жесте высокого стиля, как учили на уроках этики в школе. Къел заулыбался. Вообще, обычные пацаны из рабочего района, такие, как Круэль, делали этот жест всегда с лёгкой издёвкой, но Къел, кажется, сталкивался с таким прощанием не впервые и все принял за чистую монету. Кажется, это даже немного растрогало его.
– Стабильности и твёрдой породы под ногами, – сказал Круэль, потом подумал и добавил, – спасибо.
Къел лишь махнул рукой, Виол, как и за весь вечер, даже не оторвал взгляд от понемногу затухающего очага.
Круэль ещё чуть-чуть постоял, глядя на доживающую последние мгновения реакцию в очаге, после чего развернулся и неторопливо побрел в направлении основной тропы: ноги слушались неохотно, сказывалось сидение в неудобной позе и выпивка, изрядное количество которой-таки успело перекочевать из бутылки к нему в желудок.
– Эй… – неожиданно вдруг окликнул его незнакомый голос.
Круэль повернулся обратно к очагу.
Къел, утомившись от выпитого, рассказанного, выслушанного и всего прочего, разомлев, успел задремать.
Зато Виол сидел рядом и с тем же абсолютно ничего не выражающим лицом смотрел на него, ожили внезапно только его глаза, они будто светились изнутри тихим, но очень опасным огнём.
– Не надо искать лишних причин упасть. Просто живи, и забудь… о лишнем. Иначе пропадёшь, – глухим голосом сказал он и отвёл взгляд. Сказал странно, как будто это он всё время вёл с ним диалог, а это было лишь продолжением фразы… или, скорее, её окончанием.
Или своим молчанием до этого он тоже рассказывал какую-то свою историю, в которой только эти последние пять слов были просто обязаны прозвучать по-настоящему.
Круэль, разом несколько протрезвев, от удивления смог только кивнуть в ответ. Мурашки процарапали кожу спины, и почему-то стало страшно, впервые за всё проведённое с этой странной парочкой у очага время.
Он развернулся и пошёл обратно, всё ускоряясь и набирая шаг. В конце пустоши он уже почти бежал, перепрыгивая мхи и бугры породы, встречавшиеся на пути. Только когда во мгле впереди тускло замаячили лампы городского освещения,