свои – и Машкины тоже – проблемы.
Так в один момент девчонка избавилась от своей золотисто-рыжей роскоши, которая мешала её замыслу. В зеркале она увидела себя абсолютно лысой, – словно это были репа, помидор или картофелина. Но у неё не было времени на осмысление своего нового облика, – её уже бесцеремонно сгоняли с кресла. И она снова протянула парикмахерше свои монетки, но та, оттолкнув её руку, коротко бросила:
– Да иди уже!..
По горячим следам только что пережитых впечатлений, стрижки наголо, стыда за случившийся конфуз, она думала, сколько вообще теперь преимуществ даёт ей отсутствие волос. И фуражку можно носить и больше не опасаться этих (она снова невольно покраснела). Торопясь в интернат, Машка то и дело по дороге щупала свою голову. Если водить по остриженным волосам от лба к темени, они так приятно кололи ладонь. Было непривычно и прохладно идти с лысой головой. Она радостно думала, что теперь фуражка ей точно пойдёт. И пока даже не догадывалась о последствиях своего опрометчивого решения.
Когда она вошла в комнату, там уже находились Римма, Валя и Люба. Не понимая, что случилось, все присутствующие ошарашено смотрели на неожиданным образом преобразившуюся Машкину голову. Девочки уже привыкли к её странным и неординарным выходкам, но чтобы она выкинула такое, – это да!..
Но хорохорясь больше из страха, что над ней сейчас, возможно, будут смеяться, – и больше из-за того, чтобы скрыть под ним показную браваду – с независимым видом прошла к своей кровати и с размаху плюхнулась на неё – так, что резко скрипнули стальные пружины на сетке. И демонстративно отвернулась к окну, надменно нарочито игнорируя все вопросы. Она только с нетерпением ждала, когда вновь останется одна и наконец примерит на стриженую голову свою новую фуражку.
Когда прозвучала долгожданная команда на ужин, и все помчались в столовую, Машка намеренно задержалась в спальне, хотя опаздывать туда без уважительной причины не одобрялось. Как только в коридоре затихли последние ребячьи голоса и топот, она торопливо достала из «балетки» фуражку и подбежала к зеркалу.
И едва она в зеркале увидела свой обновлённый облик, он сразу же поверг её в страшное расстройство и разочарование! На неё теперь смотрела некрасивая, словно покрытая сплошной апельсиновой коркой, рыже-лысая, безбровая, с торчащими ушами, с вдавленными, как у лошади висками, девчонка.
Машка судорожно вздохнула и, в отчаянии ещё думая исправить положение, надела на голову фуражку. Но теперь этот вид сразил её наповал. Окончательно! Перед ней стоял уже не привлекательный мальчик-гимназист, а какой-то этот отталкивающий косоглазый урод в нелепой фуражке! Даже не верилось, что только недавно она пошла ради неё на такую благородную жертву! И со злыми слезами, навернувшимися от осознания непоправимо содеянного, она в сердцах, что было силы, отшвырнула от себя фуражку, – ставшую теперь такой ненавистной, – в самый дальний угол комнаты возле двери.
В её