ю, растянувшуюся, словно окантовочная лента, вдоль лагеря. Зелень по сторонам, флагштоки, с развевающимися белыми флагами, на которых горит красным огнем название международного детского центра "Факел". Отсюда, как бы ни старались, Мы не увидим лагерь целиком. Всему виной то, что все строения, предназначенные для детского отдыха, будь то корпуса, столовая, дворец для культурных мероприятий, площадь Свободы для торжеств – все это раскидано по территории поодаль друг от друга, и даже на разной, относительно моря, высоте. К тому же, густо насаженная по обеим сторонам набережной растительность ограждает наш обзор.
Направимся в сторону корпусов, которые отныне мы будем называть, как тут принято, "Дачи". Прогуливаясь, нельзя не заметить тот воздух, который далекому от жизни на побережье человеку, и очутившемся в нашем положении – то есть вот здесь и прямо сейчас столь резко, – может показаться тяжелым из-за высокой влажности и целого букета запахов от насаженных редких южных цветов, кустов, деревьев. Прямо скажем: дурманит и бьет в голову.
Как-то неожиданно закончился асфальт, и мы оказались в сказочном лесу. Из-за деревьев виднеется седовласая голова богатыря, которую будить не стоит – все и так знают ее историю. Вокруг другие фигуры персонажей сказок Пушкина. Очевидно, что все здесь только для того, чтобы обеспечить детям яркие и незабываемые двадцать один день отдыха. Теперь становится яснее, почему так много на берегу камней с пожеланиями вернуться.
Побывав в гостях у сказки, мы поднимаемся отсюда по узкой каменной лестнице, теперь уже напрямую ведущей к дачам. Перед нами поднимаются молодой человек и девушка, которая, в отличие от парня, внимательно осматривает – прямо как Мы – все, что ее окружает. Наверное, тоже здесь недавно. На них парадная вожатская форма: светлый верх, темный низ. Рукава рубашек подвернуты – оно и не удивительно, ведь солнце припекает, и чем сильнее день набирает обороты, тем жарче становится вокруг. На ногах темно-синие парадные шорты. Но отвлечемся от них.
Всего дач здесь четыре: Весенняя, Осенняя, Летняя и Зимняя. Но это лишь названия. Они небольшие и предназначены на три отряда каждая. Внешне цвета у всех четырех одинаковые – нежно желтые – и отличаются лишь цветом букв на фасаде. На Зимней даче находятся младшие отряды и личный кабинет директора лагеря. В ней ничего особенного не происходит, но зато на ней самая строгая дисциплина. На Летней даче немного проще – там всего лишь комната для совещаний и смежные с ней кабинеты старшего вожатого и методиста. На втором этаже старшие отряды, которые уже не столько умеют себя прилично вести, сколько грамотно умеют скрываться. На Осенней и Весенней – все остальные отряды. Никого из членов администрации там нет, а следовательно уже можно предположить о том, какая там дисциплина. Хоть лагерь и пустует, из Осенней дачи сейчас доносятся непонятные разговоры: слышится то ли смех, то ли плач.
Раз уж именно Осенняя дача привлекла наше внимание, то рассмотрим именно ее. Внутри каждой комнаты, бережно застеленные кровати. Полотенца на кроватях в комнатах девочек разложены в форме цветов, птичек. У мальчиков в комнатах – в форме кораблей, машин. Полы и полки блистают чистотой. Кондиционеры проветривают помещения от запаха моющих средств. Но в некоторых детских комнатах не хватает письменных столов…
Как хорошо, что мы их быстро обнаруживаем в игровой комнате, где, составив из них один длинный стол, его окружили взрослые дяди и тети, сидящие на детских маленьких стульчиках. Уже знакомые нам с лестницы молодые люди, нашли себе места среди них и сейчас усаживаются поудобнее. Девушка не скрывает удивления, но повторяет все за своим спутником. Их колени выше локтей, но они не унывают – тянут руки выше, сжимая в руках пластиковые стаканчики. Именно отсюда исходил шум, привлекший наше внимание. Прошу прощения, я, рассказывая о дисциплине, имел в виду не детей, а вожатых.
– Держите ровнее, сейчас вам будет счастье! – С широкой улыбкой на лице командовал мужчина, который был гораздо старше всех сидящих за столом, и разливал "беленькую" в стаканы новоприбывшим.
Все сидящие за столом находились в крайней степени возбуждения от происходящего. Все слишком часто дышали, слишком много хохотали, дергали друг друга за рукава белоснежных рубашек, проливая на них сорокоградусные вина. Кто-то дергал четыре выживших струны гитары. Кто-то горланил "Батарейку". И абсолютно все, кроме нашей знакомой парочки, стремились переорать общий гул. Слишком много было народу в столь малом пространстве, а потому кондиционер не помогал, только раздражал парня, который сидел к нему спиной.
– Он все равно не помогает! – палец кричавшего указывал на кондиционер. – Давайте его выключим! Я спину застужу! – пытался он перекричать водевиль, но водевиль был слишком увлечен удовлетворением этиловой жажды и требованием добавки. Парочка, только что усевшаяся напротив, обратила внимание.
– Жень, встань и выключи, они все равно его не замечают, – преклонившись ближе к столу, посоветовал наш знакомый. Предположение на лестнице было верным: этот паренек действительно знал остальных вожатых, в отличие от его спутницы, а, значит, он проводил для нее экскурсию по лагерю. Девушка жадно впитывала каждое слово, которое произносил он, запоминая все, что